– Замолчь, лярва! – рыкнул на жену Степан. – Степняки што зайцы. Ныне здеся – завтра…
На рассвете хлынул ливень. Он хлестал до позднего утра, а потом выдохся и поливал землю мелкими обессиленными струями.
Кочегуров проверил пушки и, осторожно ступая по скользкой, размытой глине, приблизился к казакам, которые, прячась от дождя, расположились под раскидистыми ветвями огромной осины.
– Мое почтеньице вам, браты-казаки! Ужо утро на дворе, а ворогов не видно.
Покрасневшее от ветра мокрое лицо есаула было по-мальчишески весело.
– Сдается мне, степняки ужо друг с дружкой сцепилися. Мож, не поделили што?
Арапов не ответил. Думая о чем-то своем, он вытянул руку вперед, наблюдая, как редкие капли дождя барабанят по широкой ладони. Сидевший рядом Степка с любопытством разглядывал его лицо, полускрытое натянутой до самых глаз шапкой.
– Поделом, пущай друг дружку полосуют, нам легше станется осилить их. – Высказав фразу, Гурьян легко вскочил и поспешил навстречу жене, которая, сгибаясь под тяжестью коромысла, несла воду.
– Ай, верно грит. – Степка лихо выхватил из ножен саблю и с любовью провел по клинку. – Пущай токо сунутся, вражины! Мы их…
Кочегуров, улыбаясь, смотрел на храброго юношу.
– Мож, сплаваем да поглядим хто нам ночью спать мешал? А?
Это было сказано шутливо. Но в серьезных вопросах атаман Арапов шуток не понимал. Он решительно сдвинул шапку на затылок и окинул есаула благодарным взглядом:
– Дело говоришь, любо слушать. Я вечор о том же думал!
Хотя рассвет долго терялся за темной пеленой дождя, но все-таки пробился сквозь нее. Наступило бледное утро. К полудню и вовсе прояснилось. По обновленному небу поплыли белые прозрачные облака. Жаркое летнее солнце ощупывало мокрые деревья, шалаши, землю, людей. И куда девались усталость, раздражение, лихорадочный озноб от бессонницы и холода?!
Казачки занялись приготовлением обеда, а казаки сносили бревна к середине поляны, на которой колышками было отмечено место под строительство избы. Бревна были сложены высокими штабелями. То и дело за одним бревном валилась целая куча, и тут же приходилось отскакивать, чтобы не сбило с ног, не ударило, не отдавило пальцы. После тревожной ночи работа шла, как никогда, напористо и зло. Но казаки не роптали. Каждый знал, что чем быстрее они построят хоть какое-то укрытие, тем легче будет держать оборону от степняков, которые скоро обязательно появятся. В их дружелюбие не верил никто, особенно после ночного боя в верховьях реки.
– Ково с собой возьмешь? – спросил Арапов есаула, который при полном вооружении вышел из шалаша, собираясь идти на берег.
– Ня знай, – пожал тот плечами.
– Мож, свово Демьяна и Евдокимку Пегова?
– Пущай здеся остаются. – Кочегуров хитро улыбнулся. – Они по плотнитскому делу охочи, вот и пущай себе тешатся. Я ж Степку возьму да Гурьяна, коль ты дозволишь.
– Бери.
Атаман