Пиррова победа. Роман. Часть 2. Василий Васильевич Варга

ушла, решительно хлопнув дверью. "Что за женщина, – подумал Халус, – бес в ней сидит. Вот заарканить бы ее! Но, видите ли, пот ей на нервы действует. Побыла бы в моей шкуре хоть недельку, тогда бы узнала, где раки зимуют. Муж у нее будет всегда на побегушках: пойди – подай, пойди – принеси. Мало кто это выдержит, – от обиды он взял бутылку, там еще было на два пальца жидкости, выпил все, а пустую бутылку выкинул в окно. – Лишь бы пронесло с жандармами, ведь я все же помогал им, шельмецам, сдал им несколько коммунистов в сороковом году. Может, пронесет? Что хочет от меня эта Кобра, никак не пойму. Не просто так она проявляет ко мне интерес – что ей надо, что? Рекомендует она меня председателем или нет? От ее рекомендации многое зависит». Он лег на кровать, не раздеваясь, и еще долго не мог заснуть.

      12

      А тем временем Кобра вернулась к активистам, которые плясали до упаду. И даже сельские активисты вовлеклись. Только двое из них лежали в прихожей в неприличном виде

      – Товарищ Дина! – обратилась зам комсорга Зина Белиберда к Кобре. – Тут такое дело. Член нашего коллектива из «ульяновцев», что соединился с нашим отрядом комсомолка Малахоненко в результате потери комсомольской скромности и революционной бдительности, допустила грубую бестактность в расшифровке ВКП (б), расшифровав его как Второе Крепостное Право большевиков. Это пятно на весь наш дружный боевой отряд. Все мы хорошо теперь знаем, что ВКП (б) – это всероссийская коммунистическая партия большевиков и никаким крепостным правом тут и не пахнет. Даже говорить стыдно. Но Лина не сама это придумала, она слышала эту враждебную расшифровку в Рахове от одного туриста из Прибалтики. Он ее, отсталый элемент, научил этому. Нельзя ли нам проработать ее как следует, принять к сведению ее раскаяние и чистосердечное признание своей вины с тем, чтобы смыть это позорное пятно с лица нашего дружного отряда?

      – Я уже это слышала много раз, хватит вам усолить одно и то же. А как думают остальные члены отряда? Ей надо снести голову, или в Сибирь отправить?

      – Я не знаю. Как вы поступите, пусть так и будет, товарищ Дина. Но, может, она раскается, и тогда мы ее простим.

      – Тогда доставьте сюда этот несознательный элемент.

      Лиина, в отличие от других товарищей, пребывала в большой печали и неизвестности. Нечего было и думать о танцульках и раскатистом смехе. Поэтому она села в углу на лавочку, долго переживала, плакала, а потом задремала в одиночестве. Члены отряда растолкали Лину, подтащили ее к товарищу Дине и сказали:

      – Проси прощения, несознательный элемент.

      – Простите, Христа ради! – горячо сказала Лина.

      – Стоп! – остановила её Кобра. – Кто тебя в комсомол рекомендовал?

      – Дрянько, – сказала Лина.

      – А десять божьих заповедей ты помнишь?

      Лина готова была пересказать, но девушки стали толкать её в бок, и она поняла, что её порыв мог принести ей еще больше вреда, и замолчала.

      – Вот что, – продолжила Кобра, – всем выстроиться во дворе: