– Угу, и ещё составила опись всех гусениц санатория, и каждой дала имя, – с ненавистью глядя на Ольгу, добавила Анна.
– Вот-вот, – вежливо хихикнув, подхватила Ольга. – И не нужно быть провидцем, чтобы понимать: аналогичным образом пройдёт для неё всё лето на побережье. А ведь это последнее студенческое лето, Анна. Через год наступит то будущее, о котором Илайя, как я ни умоляю её, думать не хочет. Да, я проявила слабость, пошла у неё на поводу и, невзирая на нелепость такой профессии, позволила ей получить диплом биолога. Но она была ребёнком и так горела этим желанием, что мне было жаль давить на неё в столь нежном возрасте и стать для неё источником такого разочарования. Но, Анна, рано или поздно пора взрослеть и принимать на себя ответственность.
Анну так и подмывало возразить, что Илайе нельзя не отдать должного в последовательности выбора, равно как и в заботе о своём будущем, поскольку ведь она уже полгода как работает экологом в ботаническом саду, и пусть там не ахти какая зарплата, но, стоя на пороге выбора специальности (ведь Илайю увлекают и ихтиология, и геоботаника, и орнитология), она воодушевлена полученным опытом, а также перспективой трудоустройства в лесостепной заповедник, куда она уже трижды выезжала на практику; да и вообще, сказала бы Анна, Илайя на хорошем счету на факультете, и на её профильной кафедре сильно удивились бы, узнав о наличии у неё тех прискорбных качеств, которые так огорчают её мать, но Анна слишком хорошо знала, что вести с Ольгой аргументированные споры столь же бесполезно, сколь доказывать теорему Пифагора Колобку и поэтому спросила без обиняков.
– У тебя есть какие-то конкретные планы, связанные с Илайей, на это лето?
Как и ожидала Анна, этот вопрос застал Ольгу врасплох, никаких планов у неё не было, но, что также не стало неожиданностью для Анны, Ольга быстро сочинила веский ответ.
– Я думала взять её с собой в итальянский тур. К тому же, ей надо подтянуть английский: когда, если не сейчас. А на досуге походит на гастрономические девичники – одна моя знакомая организует; очень увлекательно и в духе Илайи.
– Я слушаю тебя и не верю себе, что мы говорим не о пятилетнем ребёнке, а о двадцатилетней женщине, – Анна совершила над собой усилие, благодаря которому ей удалось пробормотать, а не процедить эту фразу.
В дверь тихонько постучали.
– Да? – гаркнула Ольга. – Входи, Илайя!
– Как ты узнала, что это я? – улыбнулась её дочь, входя.
– Всё моя материнская интуиция, – пошутила Ольга.
– Ты чересчур деликатна для этого дома, – не удержавшись, брякнула Анна. – Это выдаёт тебя.
Илайя с опаской глянула на отражённое в зеркале лицо матери – не вызовут ли слова Анны вспышку её гнева, а Ольга посмотрела