Глава 2. Подспудная игра
Клуб «Гарабона», расположенный под крышей исторического здания в центре города, Ольга приобрела за гонорар от серии креативных рекламных роликов для косметики одного популярного бренда. Точнее, тогда это был не клуб, а заброшенная мансарда, почти уже превратившаяся в чердак. Ольге потребовалось четыре года, чтобы превратить унылую полуподсобку в элитную площадку для закрытых вечеринок.
Гостевая часть клуба представляла собой длинное прямоугольное помещение с открытой террасой, которая была чуть меньше, чем хотелось бы, но достаточной, чтобы её нельзя было спутать с балконом. Этот большой зал Ольга с помощью оборудования для гибкой планировки меняла на разные лады: то делила на зоны, то отгораживала уголки для приватных бесед, то зашторивала все окна и стены, благодаря чему клуб напоминал крошечный театр, то, наоборот, белила стены, убирала из зала всю ткань и позволяла ему наполниться солнечным светом через те низкие, но многочисленные арочные окна, которыми старинные архитекторы щедро наградили здание. Что бы Ольга ни выбрала на конкретный случай, в Гарабоне неизменно царила атмосфера родства и уюта, так что гость никогда не чувствовал, будто пришёл в казённую аудиторию для приёмов. Кроме гостевой части, клуб располагал пятью или шестью комнатами, где находились кухня, переговорный зал, комнаты для персонала и кабинет Ольги, который с равным успехом можно было назвать и спальней, потому как Ольга нередко оставалась здесь ночевать. Клубная спальня была совсем другой, чем дома: с деревянной отделкой, преобладанием коричневых, серых и шоколадных тонов, с мягкими драпировками и тяжёлыми гардинами – комната с ленцой. Для Ольги Гарабона стала alter domus и могло показаться, что здесь ей даже комфортнее; за этими стенами могла проходить её тайная жизнь, а мог царить целомудренный уклад.
Преодолев пять этажей по лестнице (ибо в старом здании лифта не было), Илайя шагнула в главный зал Гарабоны и огляделась: сегодня он был поделен на две половины, разные, как день и ночь. В первой половине по всему потолку были протянуты гирлянды с крошечными лампочками, заливающими помещение мягким, почти естественным, светом. Пол был застелен серым ковром с красочными зигзагами, кое-где помещались невесомые фуршетные столики, а возле них громоздились кресла-мешки белого и тёмно-синего цветов, приглашая гостей растаскать их по удобным местам. На стенах висели репродукции Модильяни и множество других картин неизвестного авторства, но в духе того же Модильяни, – Илайя знала, что её мать испытывает слабость к творчеству молодых художников, и покупку понравившихся картин на местных ярмарках расценивает почти как благотворительность. Илайя двинулась через первую половину зала, чтобы осесть во второй, которая манила Илайю недостатком освещения, а значит, позволяла привлекать к себе меньше внимания. Она шла по краю зала