– То, что они живут раздельно, было моей данностью, сколько я себя помню.
– То есть, это не стало психологической травмой.
– Нет, конечно. Никаких психологических травм.
Они как раз подошли к кофемобилю. Юлий спросил, что предпочитает Илайя, взял для себя американо, а для неё капучино.
– Вот что, Илайя, – Юлий размешал сахар и сделал подряд три больших глотка кофе, хмурясь от жара. – Я вознамерился узнать тебя поближе, но дальше односложных ответов на плоские вопросы мы не ушли. Если ты твёрдо уверена в отсутствии у тебя психологических травм и страхов, я хотел бы задать вопросы, которые заставят тебя задействовать фантазию.
– Это какая-то психология? – прищурилась Илай.
– Это намного интереснее, – Юлий показал пальцем вверх, в неопределённое место, и они двинули по набережной к лестнице, что должна была скоро появиться среди насаждений. Тон его голоса стал мягче и слаще, выдавая его предвкушение. – Я буду моделировать ситуации, а ты станешь их участницей.
– А ты?
– Я уже был участником этих ситуаций. Если пожелаешь, я озвучу свои ответы.
– Обязательно! Так будет честно.
– Тогда начнём. С простого – чтобы размяться. Итак, представь, что у тебя есть возможность совершить абсолютно безнаказанно абсолютно любой поступок, и при этом держать под контролем его последствия (ты можешь влиять как на само их наступление или не наступление, так и на их масштаб). Что ты совершишь?
– Ну… – Илайя завертела головой, словно отвергая приходящие на ум варианты. – Допустим, я снесу вот этот дом, – выпалила она, наконец, показав на современную многоэтажку на самом краю мыса, венчающего пляжи южного залива. А ещё лучше – все вон те дома, которые заступают на набережную.
– Могу я поинтересоваться, зачем?
– Без них, мне кажется, сильно выиграет панорама.
– Ты снесёшь эти дома. Завтра построят новые. Не разумнее ли было бы совсем запретить застройку прибрежной полосы, скажем, решением полномочного органа?
– Пожалуй… Я не самый искусный стратег, – засмеялась Илайя. – Но мне не хотелось бы что-то запрещать. Нельзя ли принять решение не о запрете застройки, а об освобождении набережной от любых повинностей перед людьми?
– Всё, что угодно, Илайя! А теперь представь, что поступок, который ты совершишь, останется по-прежнему безнаказанным, но последствия не будут тебе подконтрольны. Дома исчезнут, вид набережной преобразится, но люди потеряют жильё, а компании – инвестиции. Ты по-прежнему готова принять такое решение? Или поступок, который ты совершишь, изменится?
– Нет! – воскликнула Илайя. – То есть – да! В смысле – пусть стоят себе дома. Не так уж они портят вид. Я должна подумать, что бы такое устроить, чтобы обойтись без нехороших последствий. Например, я бы прекратила производство