Вернувшись в Херстон-Хаус, Сесили застала мачеху в гостиной, примыкающей к комнате мужа. Вайолет сидела за вышиванием. Даже в трагической ситуации леди Херстон оставалась прекрасной. Ее черные волосы, отливающие на солнце синевой, были уложены в простую элегантную прическу, утреннее платье благородного голубого цвета подчеркивало фарфоровую белизну лица и синеву глаз. Ей был сорок один год, но возраст выдавали только морщинки вокруг глаз, к которым за время болезни лорда Херстона добавились горькие складки у рта. При появлении Сесили Вайолет поняла голову.
– Дорогая, как прошел твой визит к девочкам? Ты успела к ленчу? Если хочешь, я попрошу подать чай.
Сесили кивнула и села напротив Вайолет. Было довольно холодно для весны, и после поездки в карете Сесили с удовольствием устроилась у огня.
– Джульет и Мэдлин передают вам привет. – Сесили помрачнела. – Как отец? Ему не лучше?
Возникла небольшая пауза – Вайолет обдумывала ответ. Затем осторожно сказала:
– Ему не хуже. – Казалось, она боялась, что, если заговорит о состоянии мужа, это навлечет новые беды. – Но и не лучше. Мне даже показалось, что, после того как ему в последний раз делали кровопускание, он стал слабее.
Так продолжалось с тех пор, как к парадной двери их лондонского дома прибыли носилки, на которых лежал разбитый параличом лорд Херстон. Тем, кто помнил, каким живым, проницательным умом всегда отличался этот человек, тяжелее всего было сознавать, как сильно апоплексический удар повлиял на его мозг. Шли месяцы, а состояние больного не менялось. Переживания за лорда Херстона и долгие часы, проведенные Вайолет и Сесили у его постели, плохо влияли и на их самочувствие.
Сесили сменила тему, зная, что это немного отвлечет мысли Вайолет от плачевного состояния супруга.
– Что вы скажете, если я попрошу вас помочь мне в одном деле? – Не дожидаясь ответа и боясь, что она утратит решимость, если помедлит, Сесили продолжила: – Я бы хотела обновить гардероб, и мне нужна ваша помощь.
Вайолет удивленно расширила глаза, потом быстро встала, взяла Сесили под руку и через маленькую гостиную повела в свою гардеробную. Как только они оказались достаточно далеко от спальни лорда Херстона, Вайолет издала радостный возглас – негромкий, учитывая, что в доме больной:
– Ура! Дорогая моя девочка, что же заставило тебя передумать?
Сесили прикусила губу. Она не знала, что лучше: открыть истинную причину, по которой решила стать модницей, или соврать, что питает нежные чувства к некоему джентльмену. В памяти всплыло лицо Уинтерсона, но она безжалостно прогнала это воспоминание. Герцог Уинтерсон слишком уж красив и в недавнем армейском прошлом наверняка научился приказывать. А это значит, что он последний мужчина на свете, за которого ей хотелось бы выйти замуж. В конце концов Сесили решила, что лучше обойтись полуправдой. Это подогреет желание Вайолет выступить в роли свахи падчерицы, хотя, возможно, в результате ни та ни другая не будут довольны результатом.
– Кузен