– Перестань, пожалуйста. Я несвободный человек. Не сердись.
– Твоя свобода начинается с порога гостиницы? – Она с издевкой посмотрела на него – Да иди ты!
– Знаешь что?! – Семеныч внимательно поглядел на Нее. – Не порти всё.
Он отступил на шаг, пропуская Ее. И злость заклокотала в нем. Он разозлился, сильно.
Семеныч пришел на работу, мысли бешено скакали: «А ведь и, правда! Какая же я свинья! Разве трудно было хотя бы поздороваться? Ну что же я делаю?»
Хотя подсознательно Семеныч прекрасно понимал, что по существу это ничего бы не изменило. Случай был частный, но ситуация была вполне прогнозируемая. И эта осознанность неизбежности поднимала в душе Семеныча плохо контролируемую злость.
Подошел к окну, уставившись в него невидящими глазами. Дома за окном расплылись и исчезли. Остались деревья. Да и они, почему-то, превратились в осенние голые стволы. Небо посерело и опустилось. Семеныч смотрел за окно и не очень понимал, что творится там. Весна превратилась в осень. Город стал безлюдной местностью.
Внезапно увидел Ее, уходящую. Что-то похожее на звук шороха листьев неслось за Ней. Семеныч насторожился и увидел, как это что-то бежит на нее и приобретает очертания, похожие на собаку…нет…волка! Большого волка, остервенело догоняющего Ее. Он не знал, что предпринять, попробовал открыть окно, но что он мог сделать? Позвать? Закричать? Что? Как помочь? Это секунды длилось… Тот волчара догнал Ее и стал бросаться на Нее, цепляясь зубами за Ее руки, пытаясь укусить или повалить Ее. Она, молча, старательно пыталась отбиться. Она не кричала и не паниковала, не пыталась убежать, Она только бесполезно пыталась увернуться от укусов дурного волка.
Семеныч заметался, он распахнул окно, но …не выпрыгивать же из него. Он кинулся к двери, но она почему-то оказалось заперта, опять к окну. Он уже не в силах был видеть эту картину, то как Она упорно пытается убрать от него руки, загородить лицо, и волк продолжает остервенело на Нее бросаться.
Семеныч испугался за Нее. Он был бессилен сейчас, и это увеличивало страх. Страх неизбежного, страх неизвестного. Страх беспомощности был настолько явен, что Семеныч уже ощущал его материализацию. Он полз изнутри и, отделившись от Семеныча, стал сжимать горло, удушающее жутко. Он стал похож на сильную змею, которая обхватила всего его и сдавливала, обхватывая.
Это было невыносимо. Ведь был обычный рабочий день. Его кабинет. Окно. То есть жизнь, обычная жизнь. Откуда взялась осень с пожухлыми листьями, покрывающая землю. Куда все исчезло? Она, в одиночку, отбивающаяся от волка. Змея, которую он пытается сбросить с себя, но не может. Ум не мог все это сопоставлять. И не мог принять никакого решения. И не мог проснуться, как от страшного сна. Неужели ничего нельзя сделать? Вечность кончилась внезапно, хотя Она и не длилась более четырех-пяти минут, но все было медленнее, чем на самом деле, потому что это было за гранью понимания, за гранью времени.