Тала обернулась. Тяжёлый Камак совсем не запыхался. Только дыхание его было глубже обычного. Тала не представляла себе пределов его сил.
– Камак, о чём ты говорил с Опалом?
– О чём все говорят. О тебе.
– И о моих женихах?
– Ну и о женихах. Мне жалко Опала.
– Ты знаешь, что Опал простил меня и отпустил?
– Да, он говорил. Но из всех он самый лучший. Другие – чужаки. А последний – чавчувен. Он увезёт тебя в тундру, и мы тебя больше не увидим, – горестно проговорил Камак.
– А что ты ещё сказал Опалу? Почему он тебя ударил?
– Я сказал, что если он такой недотёпа, может быть, я буду твоим женихом?
Камак не покраснел и вообще никак не смутился. Человек, который никогда не лжёт, не знает, что такое смущение, подумала Тала.
– Хорошо. Камак, попроси меня стать твоей женой.
– Ну, я ведь… – запнулся Камак.
– Камак, мы на Священной Скале. Попроси меня стать твоей женой, и я отвечу тебе.
Камак послушно произнёс:
– Будь моей женой, Тала. Ты не будешь терпеть нужду в том, в чём другие нужды не имеют.
– Спасибо, Камак. Ты просишь моего согласия. Ведь ты никогда бы не взял меня в жёны без моего согласия?
– Нет, Тала, никогда!
– Камак, ты играл со мной, когда я была девочкой. Ты был для меня как старший брат. Ты меня никогда ни о чём не просил. Ты всегда защищал меня. Я тебя очень любила. Я любила смотреть на тебя. Ты всегда стоял рядом, большой и красивый – как эта Скала, которая прикрывает Вэемлен от Зимних Ветров.
Камак покраснел. Не от смущения. Его тронули слова Талы. А она продолжала:
– Мы стоим на Священной Скале. Я не могу здесь солгать. Камак, я и сейчас тебя люблю. И люблю на тебя смотреть. И хочу, чтобы ты всегда был рядом. Но мы – не пара. Как вот эта пуночка не может выйти замуж за Скалу. Хотя она любит прилетать сюда. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я верю, что где-то тебя ждёт твоя невеста. И она обязательно наденет на тебя шапку жениха…
– Ты такая хорошая, Тала. – Заплакал Камак. – Зачем ты уезжаешь к чавчувенам?
Тала помолчала, поглаживая Камака по спине.
– Возьми меня на руки, Камак. Помнишь, как ты брал меня на руки на этой Скале?
Камак легко поднял Талу, как мать младенца.
– Я тогда могла рассказывать тебе, как жирной чавычей плавала в реке. Или евражкой бегала под землёй и подслушивала из норок, кто о чём говорит. Ведь я уже не стояла на Скале. И она не могла сбросить меня в реку… Подойди к обрыву, как раньше…
Камак поднялся к обрыву. Здесь завывал ветер.
– Камак, я не знаю, окажутся ли правдой мои слова. Ты не умеешь лгать. Ты сам как Священная Скала. Если ты почувствуешь, что я лгу, брось меня с обрыва.
– Я