Одиночество в «социальном муравейнике» формально компенсируется системой массовых коммуникаций и выборами, создающими иллюзию личной сопричастности к внеслужебной сфере. За пределами массовых коммуникаций человек как культурное существо, вне рамок производственной деятельности, никому не интересен. Цивилизация убила нравственные потребности, заменив их игрой в гуманизм, в нормативистику, подготовив Нормативного Хитреца к взрыву, который непременно произойдет в соответствующее время.
Драму расчеловеченного человека, очутившегося между родовой культурой и новыми социальными ценностями, хорошо ощущали уже представители Возрождения – Леонардо да Винчи, Микеланджело. В картине «Всемирный потоп» Микеланджело воспроизводит трагедию одиночества: «Усталые матери сидят на земле. Их окружают дети и мужья. Лица напряжены, люди отчуждены друг от друга. Неподвижный, пустой взгляд, обреченность одиночества. Это погибшие поколения, – пишет А. Лосев, – когда трагедия человека обретает космические масштабы» [23]. Это плач по умирающему гуманизму, умолкающей песне остывающего сердца.
Современный нормативный Хитрец, променявший свободу на несвободу, и сам понимает призрачность жизни, но вырваться из социального плена нет сил, ибо он превратился в хорошо прирученный, накормленный и одетый автомат.
4.2. Нормативное сознание
Нормативное сознание насаждается идеологией, политикой, вещественным миром. У человека постоянное чувство, что сверху есть Некто, управляющий судьбой. Некто – это «социальный характер», нормы и правила общества. Противодействовать Системе можно игрой в индивидуальность. Она поможет дистанцироваться хотя бы на время, скрыть одиночество и пустоту. Выдать собственное ничтожество за Нечто. Нормативный Хитрец – виртуоз игр с Системой. Двойная и тройная бухгалтерия в сведении счетов с Социумом, многообразие ужимок, умелая игра в поддавки вместо старой и доброй нравственности, угроза забастовками, гражданским неповиновением, переменчивостью нравов электората, вплоть до асоциальных форм поведения, – далеко не полный перечень гражданских «прав» и «свобод», вырванных у государства. Такое многообразие средств воздействия на властные структуры сбивает с толку