– Фамилия наша Теленченко…
Фельдфебель кивнул солдатам. Те закинули автоматы за плечи и… полетели на пол постели, белье из комода, учебники с полок. Затем один из них что-то сказал: наверное, доложил, что обыск окончен.
– Кто отсюда стрелял ночью? – спросил фельдфебель.
– Мы не слышали никакой стрельбы, – овладев собой, ответил Евгений.
– Почему?
– Мы спали.
– А где ваши родители?
– Мать ушла в Судиловичи, к сестре.
– Когда?
– Вчера днем.
– Так кто же стрелял?
– Мы не знаем.
– Вы спали?
– Да.
Фельдфебель внимательно посмотрел на братьев и направился к балкону. Открыв дверь, он присел на корточки, примериваясь, можно ли отсюда стрелять из пулемета по управе. Зачем-то потрогал прутья решетки и стал разглядывать цемент площадки. Он выпрямился, намереваясь уходить, но тут его внимание привлек свернутый половичок, лежавший в углу балкона. Фельдфебель, брезгливо морщась, приподнял его кончиками пальцев и встряхнул. Что-то звякнуло о цемент.
Две пары расширенных от ужаса глаз встретились на секунду и разошлись. Два сердца сжались, словно их опустили в ледяную воду.
Фельдфебель поднял гильзу, вприщур оглядел ее, даже понюхал. Довольно ухмыляясь, вернулся в комнату, показал гильзу сначала Евгению, потом Михаилу.
– Калибр семь шестьдесят две миллиметр, – сказал он со знанием дела. – Откуда?
– Не знаем, – одновременно шепотом ответили братья.
– Здесь не была война, – не торопясь с выводами, продолжал фельдфебель. – Русский солдат ушел без боя. Вам ее подбросил?
– Не знаем, – повторил Евгений.
– А где тот оружие, какой принадлежит этот гильза, тоже не знайт?
Братья молчали.
Фельдфебель отдал приказание солдатам, они повернулись к выходу. По звуку шагов братья догадались – полезли на чердак.
Фельдфебель уселся за стол. Мурлыча веселый мотивчик, стал катать гильзу по клеенке.
Солдаты долго не возвращались.
От удара пинком распахнулась дверь. Солдат внес завернутый в рогожу пулемет.
– А говорил «не знайт», – добродушно усмехнулся фельдфебель. – Такой молодой, а уже обманщик. Ну, ком, ком! Пошли!.. – сделал он приглашающий жест к двери. – Кфартира можно закрыл, пусть не зашел чужой…
Евгений, воспользовавшись заминкой у ворот комендатуры, успел шепнуть брату:
– Стреляли вдвоем. Ясно?
Михаилу не дали ответить, конвоир с маху ударил его прикладом в спину.
Их бросили в одиночные камеры подвала, временно приспособленного под тюрьму. Стук дверей, звяк металлического штыря о пробой и… глухая, черная тишина…
Вечером зазвенели ключи охранника.
Превозмогая боль, Евгений встал.
Они поднялись по лестнице, остановились у двери, обшитой дерматином. Отворив ее, полицейский втолкнул Евгения в комнату.
За столом