Она монотонно забубнила:
– «Согласно приказу фюрера о преследовании за преступления против империи или против оккупационных властей в занятых областях жители поселка Осинторф братья Теленченко – Евгений и Михаил обвиняются в преднамеренном убийстве…»
Евгений посмотрел на брата. Разбитое, в синяках лицо и в самых уголках глаз – хрустальные капельки слезинок. Евгений ободряюще обнял его за плечи.
– «…приговариваются к расстрелу…»
– Ну, вот и финал, юные мои марксисты! – сказал Динг. – Через час вы будете на пути в рай. Передавайте привет апостолу Петру и скажите, что у меня еще много дел на этой грешной земле, а посему я приду к нему не скоро. Впрочем, у вас есть последний шанс. Я жду ровно минуту, говорите.
Братья молчали.
– Ну-у?! – закричал Динг.
– У бешеного зверя пощады не просят, – почти спокойно сказал Евгений.
Динг отдал распоряжение солдатам. Братьев подтолкнули к выходу. На улице они увидели мать. Без платка, растрепанная, она слезно упрашивала о чем-то солдата, который пытался ее увести. Увидев сыновей, она ахнула, оттолкнула солдата и, подбежав к ним, заголосила:
– Сыночки мои милые!.. Детоньки вы мои!.. Что с вами сделали, изверги!..
Солдаты схватили женщину, но она вырвалась, вцепилась сыновей, гладила жесткими ладонями их окровавленные лица, заглядывала в их глаза.
– Не трогайте их!.. Отпустите!.. Иль вы не люди?..
– Не унижайся, мама! – прошептал Евгений. – Кого ты просишь?..
Ее, наконец, оттащили. Арестованных быстро втолкнули в крытую машину.
В кузове их посадили рядом. Они обнялись. Евгений чувствовал, как в ознобе дрожит тело брата.
– Ничего, Миша, ничего… – шептал он. – Ты не бойся, Миша…
– Страшно…
– Ничего, Миша, мы вместе…
Выехали за поселок.
Легкий морозец до звона высушил воздух, наполнил его прохладой. Лучи солнца, похожего на свежий желток, растекались по деревьям, разжигали костры в ворохах опавших листьев.
С ближнего болота сорвалась вспугнутая стая гусей, перестроилась под облаками в неправильный клин и растаяла в голубой выси.
Машина съехала с дороги и углубилась в лес. У заброшенного карьера затормозила. Дверцы, за которыми братьев ждала смерть, распахнулись.
Хрустела под ногами выбеленная инеем трава, блестели лужицы, затянутые пузырчатой ледяной коркой.
Братьев подвели к могиле.
В выброшенной из ямы земле торчали какие-то корешки.
«Вот и все, – подумал Евгений. – За этим черным прямоугольником – ничего, пустота…» Они могли бы перепрыгнуть его с места, без разбега. А вот раскинулся он перед ними бескрайней и бездонной пропастью, на крыльях не перелететь. На той стороне – конец, там ничего не будет, все остается здесь: солнце и небо, мысли и чувства, друзья и враги… Пройдут годы, зарастет эта могила, сотрутся в памяти людей их черты, но то большое, во имя чего они погибли, останется жить. И когда другие семнадцатилетние начнут объясняться