– Он, словно я, был Робин Гудом, только в Азии, – Виллем развеселился, – я гулял по саванне Грешником, а он по джунглям – Странником. Он молодец, крепкий парень, – по мнению Виллема, Максим и месье Марсель тоже не сломались.
– Наследный герцог отъелся в Караганде, – его очередь подходила через две машины, – но где, все-таки, Виктор… – Виллем велел себе не волноваться зазря.
– Внизу я все узнаю, – он репетировал поломки с Мартой в пустом гараже ГОКа после окончания смены, – судьба парней зависит от нас. Если мы провалим миссию, они могут навсегда сгинуть в СССР, – Виллем прочел и о судьбе свояка Моше Судакова.
– Пропал без вести, – вздохнул барон, – вряд ли он выжил. Даже если он в плену, то арабы не щадят евреев, – Виллем, впрочем, не сомневался, что Моше попробуют отыскать.
– Элиза упорная, словно дядя Эмиль, – мотор зачихал, – теперь у него два внука, а скоро появится третий…
Из-под капота поползла струйка дыма. Марта намеренно не чинила систему охлаждения в его машине. Задний грузовик загудел, шофер высунулся из кабины.
– Володька, – заорал парень, – не задерживай движение, за тобой очередь, – Виллем отозвался:
– Проклятая, – он прибавил крепкое словцо, – опять подвела. Я отведу машину и займусь починкой, – Зил осторожно пополз к бетонной стене рудничного склада. Подъемники шли вниз пустыми. Выпрыгнув из машины, открыв капот, Виллем спрятался за кузовом.
– Надеюсь, я не останусь в тряпках зэка, – хмуро подумал он, натягивая лагерную робу, – ладно, Арденнский Вепрь, делай, что должно и будь, что будет…
Пробравшись между завалами руды, он остановился у пустого подъемника. Виллем выучил расписание движения платформы наизусть.
– Штука работает автоматически, – он нырнул в распахнутые сетчатые двери, – внизу меня тоже ждет транспортер, но с ним я справлюсь. Шахтер остается шахтером, даже положив на полку каску и лампу…
Он захватил из кабины дрянной советский фонарик. Заверещала сирена, над сходящимися дверями замигала красная лампочка. Стальные плиты пола дрогнули, Виллем невольно перекрестился. Платформа пропала в ледяной сырости шахты.
Исцарапанные руки Механика удерживали крашеную облупившейся зеленью флягу. Вещицу привез на зону сын. Фляга осталась у Виктора со времен службы на дисциплинарном судне.
– Я мог завести термос, – весело сказал сын, – но фляжка меня никогда не подводила, – на боку криво вывели: «Виктор Лопатин, Аральск». В последние дни Марсель не расставался с флягой.
– Словно мальчик со мной, – он сглотнул слезы, – получается, что я его предал, – Максим и вернувшийся третьего дня на зону Маленький Джон пытались его утешить, но все было тщетно.
– У вас