– Я трачу последние шекели на кофе, – весело сказал полковник Кардозо, – наши общие знакомые час назад улетели на юг, а сейчас объявили посадку на мой самолет, – в трубку ворвался неразборчивый голос диктора, – максимум через месяц ждите нас обратно, – Эмиль помолчал:
– Не лезьте там на рожон, как говорится. Все-таки с вами девушка. Но ты прав, на пары обращают меньше внимания, чем на одиноких мужчин или даже женщин, – он вспомнил, как ворчал на покойную Розу.
– Даже если она появлялась на улице не одна, все смотрели только на нее, – вздохнул Эмиль, – и я смотрел с первой нашей встречи. Но я тогда был горбуном и приволакивал ногу. Я и не мог подумать, что такая девушка обратит на меня внимание, – он услышал легкий смешок:
– Я сразу пообещала себе, что ты будешь моим, – мягкие губы коснулись его виска, – ты покажешь на свой нос и очки, – Эмиль именно так и сделал, – именно с носом, с очками и со всем остальным, – он невольно улыбнулся: «Об остальном ты тогда не знала». Роза подняла бровь.
– Я не вчера появилась на свет, мой милый. Не знала, но предполагала и мои предположения оказались верными, – он встряхнулся, племянник почти обиженно ответил:
– Я в таком замечен не был, дядя Эмиль, и ребятишки теперь повзрослели, – Эмиль надеялся, что миссия закончится без осложнений. Он знал, почему думает о Розе.
– Потому что Лада болеет, – он почувствовал вину перед женой, – мне шестьдесят, но с этой стороны ничего не изменилось, – Эмиль сам ухаживал за Ладой.
– Она теперь моя пациентка, – ему стало горько, – я превратился в сиделку и медицинскую сестру, – он приехал в Хадассу ради лекции в отделении травматологии. Гольдберг не позволял себе, как он выражался, превращаться в свадебного генерала.
– Военные заслуги не имеют отношения к профессии, – сварливо говорил Эмиль, – врач должен постоянно учиться, – ему понравился доклад молодого парня лет тридцати.
– Он уже заведующий отделением, – понял Гольдберг, – в Израиле с этим дело обстоит проще. Он молодец, отлично разбирается в травмах позвоночника, – с закрытием шахт травм в Мон-Сен-Мартене стало меньше, однако в рудничный госпиталь привозили и пациентов из окрестностей городка. Гольдберг аккуратно нарисовал в блокноте схемы лечения, о которых говорил заведующий.
Чистые листы, вырванные из тетрадки, валялись на постели Лиоры. В палате нашлись цветные карандаши.
– Я сделаю всем открытки, – заявила девочка, – надо быть вежливой, – с мадам Симоной, дежурящей в сегодня в канцелярии кибуца, Гольдберг говорил полчаса назад.
– Не волнуйтесь, месье доктор, – заведующая столовой всегда переходила с ним на французский язык, – с Элишевой все в порядке. Эмиль у нее в палате, он еще не уехал в Негев.