Когда же она наконец немного разобралась, где находится, то по виску девочки пробежал холодный пот. Милдрет попыталась сесть и застонала в голос – ломило не только затылок, но и всё тело.
Она кое-как поднялась с ледяного пола, влажного от подземных вод, и прошла по камере, изучая то место, где оказалась.
Камера походила на келью её монастыря – с той разницей, что из кельи она могла свободно выйти в любой момент, здесь же её отделяла от коридора накрепко запертая решётка.
Вглядевшись в темноту, она могла разглядеть, что в обе стороны тянутся ещё ряды таких же камер, но все они пусты.
Для порядка Милдрет подёргала прутья решётки, прекрасно понимая, что не сможет сделать с ними ничего – чтобы отомкнуть их, надо было быть троллем или великаном из древних легенд.
Милдрет сгребла солому, набросанную в углу, так чтобы сверху оказалась самая сухая, и, усевшись на получившийся сноп, закрыла глаза.
Медленно к ней приходило осознание, что жизнь её, кажется, сделала крутой поворот в четвёртый раз.
Англы, взявшие её в плен, могли бы казнить её сразу же. Но раз они не сделали этого, значит, хотели от неё чего-то ещё. Вопрос был в том, чего именно.
Насколько Милдрет представляла себе отношения Элиотов с окружающим миром, англы всё же не были им прямыми врагами – они жили слишком далеко, чтобы быть реальной угрозой власти отца. Их не любили, но скорее просто за то, что они были другими и пришли издалека.
С другой стороны, противостояние англов с Армстронгами не прекращалось никогда – и те, и другие грабили поля, пролегавшие близко от границы, угоняли друг у друга овец. Неоднократно Армстронги обращались к отцу с предложением выступить против англов, отодвинуть границу на несколько миль вглубь острова, выбив чужаков из двух пограничных замков – Бро и Эплби. Отец не хотел лезть в эти дела. Ему хватало тех земель, что находились на севере и востоке.
Знали ли об этом англичане? Милдрет не могла даже предположить. Для неё самой все, кто жил за пределами границы, назывались одинаково – англы. И если бы она взяла в плен кого-то из них, то вряд ли стала бы разбираться, к какому клану он принадлежит.
Англы могли думать, что она знает что-то о расположении войск Армстронгов, и тогда, скорее всего, её должны были начать пытать. Милдрет поёжилась, когда эта мысль пришла ей в голову, и тут же постаралась отогнать её от себя.
Был ещё один, куда более радужный вариант – они могли попросить за неё выкуп. И тогда… Что тогда? Милдрет не знала, даст ли выкуп отец. Ещё совсем недавно Брайнен Элиот называл её дочерью, но Милдрет успела понять, насколько переменчив нрав этого человека. Конечно, у неё были и другие друзья в клане, но никто не посмел бы выкупить её против воли лорда.
Наконец, был и ещё один вариант. Её могли попросту казнить. Ну, или так же легко забыть о том, что она вообще сидит в этой тюрьме.
Глядя