Грегори молниеносно шагнул вперёд и, поймав её руки, развернул ладонями вверх.
– Я не хочу, чтобы ты носил вёдра, – сказал он.
Милдрет подняла бровь отчасти в искреннем удивлении, отчасти от того, что её позабавила эта неуместная и несвоевременная забота.
– Твои руки должны быть гладкими, – заявил Грегори.
– Это невозможно, – спокойно возразила Милдрет. – Я не девушка и не собираюсь целыми днями прясть.
Грегори нахмурился ещё сильней.
– Мне это не нравится, – всё тем же голосом заявил он.
На сей раз Милдрет не смогла сдержать улыбки – и даже смеха – и уже через секунду почувствовала боль в затылке, стукнувшемся о каменную кладку стены. Одна рука Грегори крепко держала её плечо, а другая упёрлась в камень, перекрывая возможность ускользнуть вбок.
– Ты смеёшься надо мной? – прошипел Грегори ей в лицо.
Милдрет попыталась избавиться от улыбки, но так и не смогла. Страшно не было совсем – напротив, впервые за всё время в замке Бро ей было легко. Она приподняла руку и, повинуясь внезапному порыву, провела кончиками пальцев по щеке Грегори – ещё по-юношески мягкой, но тёплой и какой-то родной.
Не переставая улыбаться, Милдрет покачала головой.
– Я так рад, что увидел тебя, – призналась она.
Грегори стоял какое-то время. Его шумное горячее дыхание касалось губ Милдрет, пробуждая в теле незнакомый огонь.
Ещё несколько секунд они не двигались. Грегори мучительно пытался понять, что с ним творится, и почему этот хрупкий мальчишка вызывает нестерпимое желание впиться ему в губы, смять их, присвоить себе, пока этого не сделал кто-то другой – а потом резко отстранился.
– Оставь ведро, – приказал он. – Второе я принесу сам.
Милдрет снова удивлённо приподняла бровь. Грегори, судя по всему, не понимал, сколько воды нужно на одну бадью. «То есть, в самом деле заставлял кого-то работать за себя?» – поняла она.
– Я тебе помогу, – сказала Милдрет с улыбкой, но стараясь больше не злить избалованного англа, – там не одно.
Грегори поколебался.
– Сенешаль давно ждёт, – сказал он. – Ладно. Пошли. Я схожу с тобой.
За полчаса они перетаскали воду и заполнили бадью. Грегори взялся разводить огонь, а Милдрет стояла в стороне, внимательно глядя на него. За всё время работы они не сказали друг другу ни слова, но Милдрет хватало возможности просто смотреть, как двигается Грегори – плавно, будто кошка. Под тонким льном рубашки то и дело проступали бугры мускулов, которых не было у неё самой.
Милдрет вздохнула, невольно подумав о том, что четыре года тренировок с мечом пошли прахом – всё равно теперь ей быть просто слугой. Она не была уверена, но, кажется, начинала привыкать к своей судьбе.
Грегори, само собой, по-английскому обычаю посвятили бы со временем в оруженосцы, а затем он стал бы и рыцарем. Ей же здесь никто и никогда не позволил бы взять в руки меч. Хоть её и назвали пажом, а не пленницей, для обителей замка она всё равно оставалась врагом.
– Всё, –