– А как же день рождения? Я ведь исполнил все! – в отчаянии закричал несчастный пленник из каюты двести восемнадцать. Никто даже не посмотрел в его сторону.
Двери распахнулись, и в помещение, шаркая тапками, вошла исчезнувшая старуха. Сергей успел заметить пустой угол за минуту до этого. Та, что «состарилась здесь», как представил её вчера Роберт. В трясущихся руках она держала поднос с огромным бокалом, наполовину заполненным красноватой жидкостью. Подойдя к столу, старуха поставила поднос перед Регондом.
«Да ты ещё и старушка-проклятушка!» – Сергей ошарашенно смотрел на нее.
– Вспомни, хорошо всё вспомни, Регонд. Это твоя, не чужая, а твоя кровь! Та, какой была до подписания! – воскликнул главный. – Получи же своё обратно! Явор!
– Явор! Явор! Явор! – согласно закивали остальные.
Вдруг Сергей с ужасом увидел, как откуда-то сверху на них начали медленно опускаться белые балахоны. На всех, кроме соседа.
Старуха сжала ладонями бокал и поднесла к его губам. Регонд вздрогнул, тело неожиданно загудело, лицо перекосило от ужаса. Низкий гул, ширясь, заполнил помещение. По судорожным движениям головы было видно, что он старается отвернуться от рук старухи. В этот момент балахоны с шелестом накрыли присутствующих. Кровь, разливаясь по подбородку, потекла мужу Хельмы в рот. Он вдруг странно закачался. Глаза вылезли из орбит. Захлебываясь и тщетно стараясь выдавить из себя содержимое бокала, мужчина сделал глоток, затем второй. Лицо его посинело, изо рта повалил сизый пар, одежда вспыхнула и начала тлеть. Расползаясь, сполохи быстро охватывали оголившиеся части тела. Ещё через мгновение почерневшая кожа на груди с треском лопнула, и кровь брызнула на стол. Регонд страшно закричал, изогнулся и, дергаясь от судорог, запрокинул голову. Раздалось шипение, тело ухнуло, рассыпаясь на тлеющие лоскуты, которые падали на пол ещё несколько секунд. Старуха захохотала. Наступила тишина.
– Все люди подписывают с нами договор. Даже те, кто становится одним из нас, – тяжёлый, глухой голос председателя вполз в немоту стен, заставляя Сергея начать соображать. Впрочем, соображать его заставила старуха, которая, что-то напевая, протирала стол. – У каждого своя степень падения, – продолжал старший. – Одни подписывают бессознательно, другие по неверию или своими поступками. Не подозревая того.
– Это… как? – выдавил Сергей.
– К примеру, песней… – уже повеселев, бодро парировал тот. – Помните, «кто кому в постели нужен, это секшн революшн…». Ах, какие слова! Какие слова! Думаю, вы понимаете, что просто так они в голову придти не могут. Требуется наша возмездная, – он ухмыльнулся, – помощь. А на бумажке, что на вечном хранении, вместо подписи – песня. Такие «революционеры» – наши ребята по бестолковости. Никакой особой ценности, так, солдатня. Кстати, что с ним?
– Готов, почти готов, ваша честь! – раздались