– Софи! – прикрикнула Хельма.
– Да ладно, ладно, – отвернувшись и глядя в сторону обрыва, выдавила подруга.
– Какая Полина? – Сергей недоумённо посмотрел на Хельму, ожидая поддержки.
– Бонапарт. Полина Бонапарт. Средняя, любимая сестра императора. Ни с кем из мужей практически не жила.
– Та, что своими экстравагантными выходками шокировала Европу? Припоминаю… – задумавшись, произнёс он.
– Да, верно подметил, они доставляли братцу немало хлопот. – Хельму явно раздражала тема. – Это муж её Камилло, оттуда и прозвище, – добавила она хмуро. – За несколько месяцев до смерти Полины произошло её воссоединение с супругом.
– Вот только вряд ли ещё сподобишься любоваться в Пушкинском полуобнажённой Венерой, – София вскинула брови. – А ведь как нравилась! Особенно последнее время.
– Венерой? Так это она и есть? Та, что на мраморной кушетке, с позолотой? Ах, да! Полина Бонапарт! – Сергей поймал себя на мысли, что подруги знают больше, чем он ожидал.
– Не правда ли, символично? – уже зло прошипела София. – Только поздно. Всё кончено.
Наконец он начал понимать, что и женщины рядом с ним, и великий скульптор эпохи Наполеона, и старуха в замке связаны странными, неведомыми для него событиями, которые и диктовали тон неприятного разговора.
– Что же… что же она сделала вам? Чем заслужила такую участь? И почему выглядит так ужасно? Ведь вы…
– А разве ты не замечал, как быстро стареют люди, когда не слышат биения своего сердца. – Хельма посмотрела ему в глаза.
– Да нет, подружка, там другая причина, – вставила София.
– В груди его уже нет, – пропустив замечание, задумчиво произнесла Хельма.
– А где же оно?
– У твоего двойника.
– У моего? – и тут же спохватившись, поправился: – А разве он есть?
– Человек сам творец своей личности, – голос Хельмы был спокоен. – И постоянно отбивает от неё массу ненужных осколков. Но выбросить не может – носит с собой до конца. А «ненужность» у каждого своя. Некоторые считают лишними свои слабости: доброту, сострадание, порядочность. Ну очень мешают. Хотят быть сильными, мужественными, а значит, жестокими.
– Зато как нравятся женщинам! – воскликнула София.
– Если всё идёт как надо, становится препятствием чужая жизнь – перешагивают и через неё, – подруга словно не замечала реплик. – Всё идёт по плану… и в ваше время! – Хельма усмехнулась. – Правда, иногда приставляют обратно. Как Пушкин…
– «И с отвращением читаю жизнь мою!» – зло засмеялась София. – Довести до конца мы ему не дали! – И, как-то подозрительно глянув на Хельму, добавила: – Что-то ты странно ведёшь себя, милая.
– Но