– Интересная теория, за исключением одной детали.
– Какой?
– Я ее прослушала. – Никки встала и сунула досье в сумку. – Идем, повидаем «ту самую» Холли Фландерс.
– А как же твой кофе?
– Ах да. – Вернувшись к столу, Никки захватила латте и, выходя, отдала чашку детективу Гинсбург.
Впрочем, по пути Хит сделала небольшой крюк, чтобы заглянуть в кабинет капитана Монтроза. Обычно тот либо висел на телефоне, либо сидел за компьютером, либо оказывался на выезде с целью застать врасплох кого-то из подчиненных. На сей раз капитан отложил трубку и пальцем поманил детектива Хит к себе. Она знала, о чем пойдет речь.
Рук молчал, пока они не свернули на Коламбус-авеню, и только тогда спросил, как все прошло.
– С капитаном никогда нет проблем, – ответила Никки. – Он понимает, что я прикладываю все усилия для розыска трупа. И для расследования дела. Стремлюсь сделать этот мир лучше. Что мне нравится в капитане, так это то, что он не считает нужным поджаривать мне пятки.
– Но?..
– Но…
Ни с того ни с сего Никки прониклась к Руку благодарностью просто за то, что он рядом. Детектив Хит не привыкла изливать душу. Она гордилась своей самодостаточностью, только вот самодостаточность никогда не отвечала на улыбку и не интересовалась, как она себя чувствует. Она взглянула на Рука, который, расположившись на пассажирском сиденье, внимательно смотрел на нее, и почувствовала странное тепло. Что же происходит?
– Но что?
– На него давят. Его документы на повышение только что пошли к инспектору, так что все это не вовремя. То и дело звонят городские власти и пресса, требуют ответов. Так что он просто попросил держать его в курсе.
– Значит, тебе никто не поджаривает пятки? – хмыкнул Рук.
– Да ладно, на него всегда давят, просто сейчас совсем прижали к стенке.
– Знаешь, Никки, пока я тебя ждал, я размышлял, в какой восторг пришла бы от всего этого Кэссиди. Не от собственной смерти – это, конечно, неприятность, – а от всего, что за ней последовало.
– Знаешь, у меня от тебя мурашки по спине.
– Я просто поделился мыслью, – пожал плечами Рук. – Одно я про нее твердо усвоил: она обожала собственную значимость. Знаешь, я не понимал, что за люди пишут такие колонки. Поначалу думал, что это какое-то извращение: шпионить, доставать людей и все такое. Но для Кэссиди и в колонке, ив жизни главным была власть. Ничто другое не заставило бы ее, сбежав от жестоких родителей и деспотичного мужа, ввязаться в дело, ничуть не менее жестокое.
– Хочешь сказать, своей колонкой она мстила миру?
– Не уверен, что все так просто. По-моему, колонка была скорее орудием. Орудием власти.
– Разве это не то же самое?
– Очень близко, согласен. Но для меня, для моей статьи, важнее было, что она за личность. На мой взгляд, Кэссиди была человеком, которому жизнь наставила немало синяков, а потом