Просчитав, что это животное в дальнейшем может оказаться полезным, Михаил оставил Курносову в камере воду и смазал лечебным бальзамом его раны. Далее он переоделся в форму одного из красноармейцев-чекистов, присвоил его документы и, взяв с собой ручной пулемет, отправился к леснику.
На заимке он запряг в докторские дрожки трех коней и, не медля более ни минуты, поскакал в город, в дороге обдумывая планы освобождения отца, захват председателя харьковской Чека Свиридова, а также дальнейшие действия в Москве.
В Харькове он сразу же направился на окраину, к скромному особнячку Саши Блюма, чья семья уже давно уехала за границу.
Распахнув ворота, Михаил загнал коней с дрожками во двор и, бросив поводья, поднялся на крыльцо, куда уже вышел встречать его Сашка.
Беда, как говорится, не ходит одна. В прихожей у Блюма сидел растерянный Женя, поведавший об аресте своего отца. Причиной ареста послужило побоище, учиненное ребятами в трактире. Один из чекистов узнал Женю, но ему удалось скрыться, а отца вчера в госпитале арестовали, обвинив в сопричастности к белому подполью.
– Что делать? – бормотал он, с надеждой глядя на Михаила, по привычке ожидая от него помощи. Но, услышав о страшной трагедии, произошедшей в Светлом, Женя сник еще больше. Он чувствовал свою вину, считая, что отец пострадал из-за него.
Михаил, в голове которого по пути в Харьков уже созрел примерный план действий, где не имело принципиального значения – освободить одного или же двух заключенных, приказал ребятам подождать его. Здесь он, как всегда было в детские годы, взял инициативу в свои руки. Его руководство, несмотря на младший, в сравнении с ребятами, возраст, принималось всегда как само собой разумеющийся факт. Михаил отправился к матери Лопатина, передал ей крупную сумму денег и, не дав времени на сборы, усадил в ближайший проходящий поезд, направив в Москву, где у Лопатиных жили родственники, и пообещал сделать все возможное для освобождения ее мужа.
Через два часа друзья вместе уже ехали в Светлое. По дороге, не теряя времени, Михаил изложил свой план.
Глава 2
Начальник харьковской Чека Свиридов сидел за столом, схватившись руками за голову. Бессонная, после допросов, ночь и безудержная пьянка доконали его сегодня окончательно. Князь Муравьев, этот железный старик, невзирая на особо изощренные пытки, не проронил ни слова, вследствие чего указания Москвы не выполнены. Да и ценности, конфискованные в Светлом, были довольно невелики. Так что лично Свиридову почти ничего и не досталось.
Он анализировал события последних дней… Чернов из комиссии по экспроприации (удивительно, как аппарат не треснул!) сообщил, что хозяин из Совнаркома очень недоволен его работой. Хорошо, Сам пока не узнал, что пропал его подопечный Курносов… Тоже мне, эмиссар гребаный. Наряд, посланный вчера в Светлое, вернулся