Лорды зашушукались, что было хорошим знаком – мужчины задумались о возможных минусах таких браков для своей страны.
– Да, у нас две принцессы крови, – продолжал свою размеренную речь герцог. – Но ни одной, ни второй я бы не желал такой участи. Равно как не желал бы и вплетения их в придворные интриги побочных веток дома Тюдоров. Вспомним леди Арабеллу[11] опять же, которую упорно не выдавали замуж лишь по одной причине: её дети могли наследовать сразу двум королевским домам. Объединения с Шотландией большинству из вас так же не по нраву и сегодня. Да и горцы вовсе не жаждут присоединиться к нам. Но если мы хотим получить наследников мужского пола в законных браках ещё при жизни правящего государя, что немаловажно, то нам придётся обратить свой взор или на сопредельное королевство, или на собственных первых пэров.
По рядам парламента снова прокатилась волна шума.
Джон побледнел и почувствовал, как остановилось сердце. Захватив воздух ртом, он аккуратно перевёл взгляд на Ландешота. Второй герцог при словах Бекингемского поднял опущенные до того ресницы и тоже перевёл взгляд на ложу Райта. Их взоры встретились. Каждый понимал, что сейчас они находятся на волоске от неизвестности, которая, возможно, станет последней каплей в чаше их жизненных горечей.
– Действительно, отчего мы не поставили и этот вопрос на повестку? – словно у самого себя спросил лорд-канцлер и громче добавил, обращаясь уже к собравшимся: – Мне нравится ход Ваших мыслей, герцог, но подозреваю, что большинство голосов парламента склонится к тому, что в ситуации этого выбора нам ближе наши первые пэры, нежели шотландские принцы.
– Полагаю, Вы правы, милорд, – отозвался Бекингемский. – Но решение принимать всё равно королю.
– Хорошо, со своей стороны мы предложим Его Величеству кандидатуры, – кивнул Сэквилл и, обратив взор на ложи двух молодых герцогов, произнёс чётко и громко: – В настоящее время у нас есть только два холостых, несговоренных первых пэра королевства, способных составить партию принцессам крови.
У Райта похолодело в жилах, а волосы, казалось, зашевелились на голове.
Ландешот поднял взгляд на лорда-канцлера, словно пытаясь удостовериться, что он не спит и в реальности слышит роковые слова.
– Герцог Ландешот и герцог Джинджеффер э Лот, господа, я прошу вас подняться, – прозвучал голос Сэквилла.
Джон почувствовал, как онемели ноги, но сделал над собой усилие, чтобы встать. Взгляд его скользнул в сторону соперника. Второй герцог поднялся медленно, глядя прямо в глаза лорда-канцлера, словно не замечая ничего вокруг. «Мне бы твою выдержку, приятель», –