Шона отогнала мысли о прошлом.
Пройдя весь коридор и никого не обнаружив, они переглянулись.
– В северном крыле расположены хозяйские покои, – заметила она. – Может, Нед там.
– Думаешь, он умер? – неуверенно спросила Хелен.
– Надеюсь, что нет.
Его смерть тяжким бременем легла бы на ее совесть. Надо было ему написать. Поинтересоваться его здоровьем, спросить, как ему живется.
Ну почему она этого не сделала?
Потому что слишком была озабочена своим собственным выживанием.
Кроме того, что бы она стала делать, если бы Старый Нед попросил денег? Как объяснила бы, что не может помочь, если бы он написал, что необходим ремонт? Всегда ведь нужно что-то подправить, обновить, заменить. Замок так велик, что если начать ремонт с одной стороны, то пока они дойдут до другой, нужно будет снова что-то ремонтировать там, откуда начали.
– Что это? – Хелен вздрогнула и обернулась.
– Что?
– Какой-то шум. Как будто кто-то плачет.
Сейчас, пожалуй, не лучшее время, чтобы обсуждать призраков Гэрлоха, Шона только покачала головой:
– Наверное, от сквозняка где-то окно открылось, и это завывает ветер.
Хелен взглянула на Шону:
– Что-то не похоже на ветер.
– В Гэрлохе всегда сквозняки и ветер. Это потому, что он стоит на утесе над озером.
Хелен, кажется, не поверила ни единому ее слову.
Они нашли Старого Неда в покоях лэрда, в господской постели, крепко спящим. В этой комнате спали ее родители, эту комнату она собиралась приготовить для американцев.
Нед не только развалился на постели одетым – правда, поверх покрывала, за что Шона немедленно возблагодарила Господа, – он еще и был мертвецки пьян. Рядом с ним валялась полупустая бутылка виски. Комнату наполнял запах перегара и лука. Старый Нед громко храпел и явно не подозревал об их прибытии.
Темные пятна покрывали его коричневые штаны, на башмаках засохла грязь. Белая рубашка явно служила ему не один десяток лет, более того, Шона не взялась бы сказать, когда ее в последний раз стирали.
– Он что, пьяница? – шепотом спросила Хелен.
Шона покачала головой:
– Никогда за ним такого греха не знала. В жизни не видела его в подобном состоянии.
По крайней мере ноги его свисали с кровати, и покрывало уцелело – его когда-то привезли из Франции, оно было редчайшего оттенка голубого. Мама называла его «цвет озера Гэрлох».
– Нед! – позвала Шона громко.
Одна рука Старого Неда поднялась, словно готовая приветствовать ее, а потом снова упала на постель. Сторож громко всхрапнул.
Шона взяла старика за штанину и сильно потрясла.
– Нед! – крикнула она. – Нед, проснись!
Нед восстал, как Лазарь, вытаращив глаза. В следующую секунду он разинул рот и завопил, как банши.
В малой гостиной Гордон обратился к Фергусу:
– Что это такое?
Тот только покачал головой. Они оба посмотрели наверх.
Гордон