– Я ничего не помню, – сказала девочка, и Ганс оставил расспросы раз и навсегда.
– Я ее понимаю, – поддержал очнувшийся Джи. – Я тоже ничего не помню.
Как выяснилось, мужчина с отросшими у корней темными волосами и красными на концах, действительно не помнил о себе ничего. Ни имени, ни того как он очутился в водах залива, и уж тем более какими судьбами его прибило к берегу Гармаша. Придя в себя, он состриг окрашенные волосы, став обыкновенным, симпатичным, зеленоглазым брюнетом. Шивон он понравился с первого взгляда, с того дня, как она вместе с рыбаками и подошедшими на шхуне отцом и сестрой, вытащили его на берег, а позже стали ухаживать за ним в своем доме.
Помогая Гансу, тогда еще двенадцатилетняя дочь в полной мере разглядела Джи со всех сторон. Отец, будучи медиком, не противился тому, чтобы младшая дочь меняла незнакомцу подгузники для взрослых. Очевидно, что ему это было делать куда менее приятно, а вот Шивон с любовью заботилась о красноволосом дитя волн.
Факт прихода Джи в сознание был очень своевременным, так как Ганс вскоре тяжело заболел. На первый взгляд это была обычная простуда, но недуг все не проходил, снова и снова возвращаясь со своими симптомами, надолго приковав отца Балкоин к постели.
После двух месяцев комы мышцы Джи атрофировались, но он все еще оставался крепким мужчиной, а со временем и вовсе набрал утраченную мышечную массу. Он заменил временно Шивон отца, в плане того, что делал всю мужскую работу, занимался рыбалкой и охотой на крабов. Это не так складно выходило у него, как у Ганса, но девочка Балкоин иногда помогала Джи, пока не началась осень, школьная пора.
Ей нравился этот мужчина, совсем как отец, только более интересный и веселый.
– У тебя были дети, жена? – как-то спросила Шивон.
– Не знаю, возможно, – грустно ответил Джи.
Девочка предполагала, что да. Он знал, как ладить с детьми, и даже если у него не было своих, возможно он с ними работал. С течением времени, во время одного из выходов в море, мужчина признался:
– Иногда мне снится девочка, младше тебя. Просыпаясь, я думаю, что это моя дочь, но как не напрягаюсь, не могу вспомнить так ли это. А еще возникает такое досадное чувство внутри, я даже не знаю, как объяснить, – Джи вопросительно посмотрел на Шивон, глазами плюшевого медвежонка, которые вот-вот наполнятся слезами. – Будто с ней случилось что-то плохое, может быть, даже она умерла, – он потер лицо руками и пришел в себя. – Не стоило,