Минут пять он наблюдал, как Мариголь старательно держит руль, устремив взгляд на звезду.
Потом подтягиваясь на руках моряк, кряхтя и чертыхаясь, пополз к каюте. Спустя пару минут послышался густой храп.
Изучив расположение звезд, через какое-то время Мариголь уже не боялась отвести взгляд от Залькерии, безошибочно узнавая ее вновь.
Судно мерно покачивалось во тьме, теплый ветер играл ее рыжими волосами. И лишь огромное звездное небо, пугающее и прекрасное одновременно, казалось, заглядывает в самую глубь ее существа и тихо звенит в сердце, наполняя грустью, нежностью, надеждой.
Она прислонилась спиной к жесткому борту, крепко зажав в руках руль. Иногда начинала тихонько беззвучно плакать; перед глазами возникало улыбающееся лицо Валентина, его светлые волосы непослушными прядями падали на высокий чистый лоб, лицо дрожало, сменяясь отвратительной зеленой маской. Вспыхивали недоуменно-вопрошающие глаза Ласточки, сияющие как две звезды, две огромных Залькерии, и растворялись во тьме. Появилось лицо Валды – «Тебе предстоит жить в новом мире. Привыкай к этому» – шептала старуха беззубым ртом. И вдруг больно вцепилась жесткими пальцами в плечи Мариголь и принялась немилосердно трясти.
– Очнись же! Очнись! – открыв глаза, Мариголь увидела перекошенное лицо Совгора.
На предрассветном небе догорали последние звезды. Она с ужасом обнаружила – созвездие Великого Омла исчезло.
– Ты проспала! – слова старика прозвучали как приговор.
Он не сводил с нее острых злых глаз. И, казалось, готов был ударить.
Мариголь потерла плечи, хватка у Совгора была крепкая. И тут же поняла, что лодка ведет себя по-другому. Старая посудина не плавно скользила по волнам, а стремительно летела, как пущенная из лука стрела! Качка усилилась, в ушах свистел ветер.
– Мы попали в течение – прохрипел Совгор.
– Как… как-кое течение? – Мариголь начала заикаться.
– Когда ты выпустила руль, судно бесцельно болталось, и, подавшись к северу, попало в это проклятое течение! Моряки называют его «путь в бездну»!
– Путь в бездну… – эхом повторила Мариголь, вздрогнула, мурашки поползли по спине, – и что это?.. и как теперь?..
– Убери парус. Поднимается сильный ветер.
На ватных непослушных ногах, опираясь рукой о борт, Мариголь пошла к мачте. Кое- как свернула, бешено рвущееся из рук полотнище.
Совгор молчал, глаза его сузились, тяжелым взглядом исподлобья он изучал горизонт. Волны становились выше. По небу, неслись рваные сизые тучи.
Мариголь вернулась к старику. Ее трясло.
– Объясни же, наконец! – голос сорвался на визг, – не молчи!
Не оборачиваясь, старик начал изменившимся голосом:
– Это течение несет корабли к гибели. Сам никогда