Это был ее личный бестиарий, шутовской карнавал, тайный мир с говорящими человечками, который можно было выключить в любой момент. Она лакомилась виртуальным варевом людских страстей, надежд, желаний. И временами казалось, сайт пульсирует вожделением, истекает похотью, набухает как головка члена, эякулирует. Она с удивлением рассматривала невиданных насекомых, ползающих по виртуальной вселенной, будто энтомолог изучающий фауну нового континента.
Утром обитатели виртуального мира снимали маски, чистили зубы, гладко брили подбородки, красили ресницы, и, спрыснув шею туалетной водой, вливались в безликую толпу, текущую в офисы.
Временами сквозь сонмы хищных гарпий, сладкоголосых сирен и похотливых сатиров она видела небо, – огромное, чистое, светлое.
Она считала себя неисправимым идеалистом и одновременно махровым циником: верила в любовь и, издеваясь, хохотала над ее быстротечностью.
Любовь – как новогодняя живая елка, думала Евгения. Сначала ее тщательно выбирают, торжественно ставят на видное почетное место. Позже начинают священнодействовать, открывают святая святых – сундуки с сокровищами – коробки с игрушками, и бережно преподносят пахучей красавице блестящие дары. Наряжают со вкусом, не торопясь, отступая на шаг, любуясь, добавляя новые детали. Щедро осыпают золотым дождем, окутывают мерцающими огоньками. И вот она сказка – во всей красе. И, кажется, – так будет всегда! Она центр мироздания, главная фигура для собравшихся вокруг нее в новогоднюю ночь счастливых людей.
После праздника, она еще стоит, неделю или две, робко роняя иголки, вызывая легкое недовольство домочадцев. Потом начинает мозолить глаза, мешать. И, наконец, грубо, не церемонясь, с нее срывают игрушки вместе с обильно сыплющейся хвоей. Разоблачают.
Ушло наваждение, растаяла сказка. Ее труп волокут на помойку, оставляя среди зловония, тления. И лишь кошки и крысы – ее последние свидетели, разгребающие мусорные баки в поисках еды, недоуменно принюхиваются к безобразно облысевшим веткам.
Такова жизнь! – внутренне хохотала Евгения. Было чувство – будто ее обманули. Карнавал жизни восхищал – жуткий, интригующий, великолепный. И одновременно пугал до потери сознания – не за что ухватиться и зыбкая почва уходит из-под ног.
В любви наступает время, когда любимый срывает маску, показывая истинное лицо – острые клыки, бездонные провалы глазниц. Сострадательная, нежная, убаюкивающая любовь, оборачивается безобразной, визгливо хохочущей старухой, тянущей к твоему горлу сухие длинные пальцы.
Евгения бежала от постоянства, панически боясь привычки. Никогда не хотела создать семью. «Тихая семейная гавань» – представлялась очередным миражем, жестоким обманом.
– В любви прекрасно лишь начало… – шептала, прикрыв глаза, вспоминая…
За три года на сайте она встретила двух мужчин. С одним разошлась давно, с другим расставалась сейчас – мучительно,