Кшесинская заметила своей осмелевшей прислуге, что, во-первых, великие князья и неотесанные матросы это не одно и то же. А во-вторых, она все-таки в своем собственном доме и может поступать так, как считает нужным.
– Теперь все равны в своих желаниях, – услышала она в ответ, – и балерина, и кухарка в одинаковых правах. И дом принадлежит всем трудящимся, а кто не трудился, а только танцевал, тому лучше помалкивать.
Кшесинская не нашлась что ответить. Потом она заметила, что из ее гардероба пропадают платья и нижнее белье, а женская прислуга носит эти вещи, ничуть не стесняясь.
Кшесинская уволила кухарку, поломойку, горничную и экономку, а когда те начали скандалить, приказала своему старому дворнику выставить их вон. Но они вскоре вернулись в сопровождении матросов, и те наговорили балерине таких грубостей, которые она из деликатности не могла повторить вслух, а многие слова даже не поняла, так как слышала их впервые и приняла их за иностранные, хотя по интонации они больше подходили русскому языку.
Особенно расстроило и даже, можно сказать, жестоко огорчило Кшесинскую поведение экономки. Кухарка, поломойка и горничная происходили из простонародного сословия, удивляться их грубости не приходилось. А в экономки Кшесинская взяла, причем совсем без надобности, свою знакомую, вдову артиллерийского поручика, погибшего на фронте. Немецкий снаряд разорвал беднягу в клочья, несчастной вдове сослуживцы прислали все, что собрали на месте гибели бедолаги, – несколько металлических пуговиц и искореженные взрывом карманные часы фирмы Буре. Вдова осталась без средств к существованию, тем более что замуж она выходила против воли родителей и даже к ним из гордости не могла обратиться за помощью.
Кшесинская не только определила вдову поручика на хорошее место с приличной оплатой, но рассказала о ней своим друзьям. И по вечерам, играя в карты, они теперь с каждой ставки (независимо, выиграет или проиграет эта ставка) отчисляли небольшую сумму в пользу экономки, чтобы она могла поддерживать тот образ жизни, к которому привыкла раньше в семье родителей, довольно состоятельных и родовитых дворян.
Так как в карты в окружении Кшесинской играли часто и с увлечением, то буквально за полгода собралась сумма в двадцать тысяч рублей золотом. Поэтому черная неблагодарность экономки глубоко оскорбила Кшесинскую, по крайней мере, она не ожидала такого к себе отношения и не могла понять причины вероломства вдовы артиллерийского поручика – та не только вместе с кухаркой, поломойкой и горничной бесцеремонно пользовалась гардеробом хозяйки, но и грубила ей с нескрываемым презрением и злобной ненавистью.
Все это Кшесинская со слезами на глазах простосердечно рассказала Ленину, его она приняла за хорошего человека, потому что, пребывая в мире грез, очень плохо разбиралась в людях и могла довериться любому прилично одетому проходимцу и мерзавцу. Ленин же, не откладывая в долгий ящик, кликнул Троцкого, и они незамедлительно