– Вот, батюшка, – перебила его Софья, – ты все воюешь с поляками, на что они тебе? А ты б завоевал нам рай.
– Какой рай, птичка? – удивился Алексей Михайлович.
– А где великая река Ганг.
И царевна стала перелистывать книгу.
– Ах, все твоя борода мешает, – отвела она рукой пушистую бороду отца, – вот! «Там же есть люди в велицей реце Ганги, – начала она читать, – яже из рая течет», – видишь? Из рая… «Те люди имеют овощие, иже из рая пловут, и от тех овощов питаются живыми ядрами, а иные пищи не требуют, и те овощи осторожно вельми у себя блюдут того ради, понеже они зело боятся злосмрадного всякого обоняния, и теми овощами защищают живот свой; аще, если который из них обоняет какую злосмрадную вошо, а тех вышеупомянутых овощев при себе иметь не будет, то вскоре умирает и жив быти не может, яко рыба на суше». Вот, видишь, где рай?
– Вижу токмо, дитятко мое, что дивные творения рук Божиих, – задумчиво проговорил государь, – а где уж нам, грешным, рая достигнуть в сей жизни! Хоть бы после смерти Господь сподобил нас рая пресветлого своего.
Он замолчал. Слышны были только благочестивые вздохи мамушки.
– Что, мамка, вздыхаешь? – спросил ее государь.
– О грехах, батюшка-царь, – отвечала старушка.
Послышался шорох атласного платья, и в дверях светлицы показалась царица Марья Ильишна, как ее тогда называли, а не Ильинишна.
Софья соскочила с колен отца и бросилась к матери.
– Ах, мама! Что мы тут с батюшкой читали! И об рае, и об Ефропе, и об людях без голов! – торопилась, почти захлебываясь, будущая правительница Русской земли.
– Где же вы таки чудеса вычитали? – улыбалась Марья Ильишна.
– А в той книге, что ты мне дала, «Книга, глаголемая Лусидариус».
– Так и есть таки люди, что без голов? – недоверчиво спросила царица.
– Есть, мама, только у них очи на плечах, а вместо уст и носа на персях по две диры.
– А чем же они едят?
– Должно быть, мама, этими дирами.
– А где они живут?
– В Индейской земле, мама. И есть там люди об одной ноге.
Алексей Михайлович тоже подошел к царице.
– Что, Маша, слышно о протопопе Аввакуме? – как-то робко спросил он, не смея взглянуть ей в глаза.
– Во узах сидит мученик-святитель, на чепи у Николы на Угрешу! – как бы нехотя, но с нервной дрожью в голосе отвечала царица.
– Ты спосылала к нему?
– Спосылала не раз.
– От