– Вор зайчик, молоденьку корочку грызет, божье деревцо портит зря.
– А что, дедушка, не опасно здесь на рубеже, в лесу? Не шалят, бывает, польские, а то и русские людишки тут?
– Бывает, батюшко, бывает, пошаливают.
– И убивства случаются?
– Попущает Бог, убивают. Вот и нынешней весной, сказывали, убили тут боярского сынка.
Нащокина словно что ударило под сердце.
– Боярского сына, говоришь, убили? – спросил он с дрожью в голосе.
– Убили, боляринушко, попустил Бог. Я, поди, и злодеев-ту этих видел, да невдомек мне было, что это злодеи. Опосля уж смекнул, да поздно.
– Расскажи же, дедушка, когда и как это дело было? – Нащокиным овладело страшное волнение. – Припомни, дедушка: может, злодеи и сыщутся.
– А так было дело, боляринушко. Однова, этта, весной, перед вешним Миколой, замешкался я в лесу с лычками, ночь захватила.
– Так перед вешним Миколой, говоришь? – переспросил Нащокин. – «Так, перед Николой и должно быть», – с ужасом соображал он. – Ну, что же?
– Позамешкался я, этта, тады в лесу, надрал лычек эдак свеженьких охапочку, да грешным делом и ковыляю домой. Ан глядь, вон там из лесу и выезжают на конях неведомые люди да туда вон прямо за рубеж и повеялись.
– Трое, говоришь?
– Трое, боляринушко, трое.
– А обличья ты их не разглядел?
– Где разглядеть, батюшко! Далече ехали. А что меня в сумление ввело, батюшка, так конь у них, у злодеев, лишний: два, как и след, верхами, а один-то злодей одвуконь, другово-то коня в поводу вел. Для че им лишний конь? Знамо, не их конек, а из-под твово боярского сынка, что они, злодеи, убили в лесу и ограбили: теперича, этта, я так мекаю, а тады и невдомек было: украли, думаю, конька, злодеи, да и за рубеж. А дело-ту вышло во како: душегубство, а окаянных-ту злодеев и след, чу, простыл.
Теперь для Нащокина стало несомненным, что то были убийцы его сына, убийцы, подосланные его врагами из Москвы. Ясно, что они следили за ним до самого польского рубежа и тут, совершив свое гнусное злодеяние, перебрались за рубеж, чтоб воротиться в Москву уже другою дорогою. Лошадь убитого они не могли оставить в лесу, а увели ее с собою и, вероятно, продали в каком-нибудь польском местечке.
Нащокин дал старику несколько алтынов и пошел к тому месту леса, где, по его мнению, был убит его сын. Но и там не нашел он никаких следов преступления. ни подозрительной насыпи, ни следов борьбы или насилия.
А лес между тем жил полной жизнью, какою только может жить природа в весеннее время, когда говором и любовным шепотом, кажется, звучит от каждого куста, когда говорят ветви и листья на деревьях и трава с цветами шелестит любовным шепотом. Все так полно жизни, блеска и радости, все дышит любовью и счастьем, которое слышится в этом неумолчном говоре птиц, в этом жужжании пчел, в этом беззаботном гудении и каком-то детском лепете не уловимых глазом живых тварей, и среди этой жизни, среди этого блаженства природы – смерть, наглая ужасающая смерть в самом расцвете молодой жизни!
– И за что, Боже правый! – шептал несчастный