Но не подумайте, что лес был такой уж безжизненный. Стоило недельку постоять бесснежной погоде, как вся поверхность сопок покрывалась множеством следов обитателей леса. Было видно, что здесь в изобилии водятся и косули, и кабарожка, лисы и зайцы, колонок и белка. Встречаются порой, правда, редко, следы оленей-изюбрей. О птицах уж я не говорю. Но не стрелять же поползней и синичек, тем более в красавца зеленого дятла, – они человека практически не боялись. А глухаря, тетерева – попробуй-ка, разыщи. Во-первых, места нужно знать, а во-вторых, они не хуже косули чуют охотника, да и вообще человека в лесу, и не склонны испытывать судьбу.
– Ну, не по деревьям же стрелять, – убавил я прыти Артему. – Метрах в ста впереди каменная россыпь, – курумник. Там среди камней пищухи водятся. Вот там и постреляешь, – как ни говори, а живая, движущаяся цель.
Эти пищухи не представляли собой никакой промысловой ценности. Шкурки и них слабые, мех не привлекательный. Мне их было не жалко. При первой встрече с ними я принял их за крыс. Во-первых, потому, что они были серыми и близкими к ним по размерам, а во-вторых, увидел я сразу несколько особей, сновавших среди камней, и это тоже как-то ассоциировалось с крысиной стаей. Впрочем, я тогда увидел их издалека, и рассмотреть, как следует, не успел, – они, увидев меня, сразу же попрятались.
Я сунул в карман свою тетрадку со схемой маршрута, подумал, – дело все равно идет к завершению нашей вылазки, – пусть шумит, стреляет, душу отводит. А я посмотрю, насколько он меток. О том, что мы увидим пищух, я не сомневался. Надо только притаиться, где-нибудь за деревом; они долго не выдержат, – обязательно вылезут посидеть под последними лучами солнца, оглядеться по сторонам.
Вышли к курумнику. Здесь на площади квадратов в четыреста расстилалось, подобно озеру россыпь острозубых каменных глыб. Меня и поныне не вполне понятно происхождение этих каменных полей. Специалисты-исследователи пишут, что их образование вызвано попаданием воды в трещины и последующим их многократным расширением при зимнем замерзании. Поскольку де этот процесс продолжается тысячелетиями, вот, мол, и образуется такой ландшафт.
Может быть и так. Только, думаю я, за эти тысячелетия ветрами должно было надуть, нанести меж этих камней столько пыли, всяких органических остатков, семян тех же одуванчиков и не только, что там давно должна была повырастать не только трава, но и могучие деревья. Так ведь нет, – голые безжизненные глыбы, будто образовались неделю назад. Идти через такой курумник – мученический труд с реальным риском сломать или подвернуть себе ногу.
Я в своих хождениях по лесу вышел однажды на курумник, напоминавший каменную реку. Шириной он был метров в сто, зато простирался в обе стороны, – насколько можно было охватить взглядом. Недолго думая, полез в камни, рассчитывая, что минут через пятнадцать переберусь на другую сторону. Не тут-то было. Пришлось переползать, прижавшись пузом, каждую глыбину, еще и опасаясь,