И на мягком одеяле,
Как символ вечности любви,
Два тополя сплелись ветвями,
Младенца скрыв в своей тени.
Она не подняла потупленного взгляда, но Леня не сомневался, каждое слово прочно заняло свое место в сердце девушки. Персидский кот прорвался сквозь кружево ее мировосприятия, накрепко вцепился в трепетную душу. Интуитивно воспринималась закономерность их нечаянного знакомства, а замысловатая беседа – не что иное как пышная крона, скрывающая неожиданно возникшую симпатию друг к другу. Для чего? С самого начала внештатному корреспонденту разговор представлялся мостиком к пониманию психологии людей, объединенных общей территорией и условиями проживания. Убедительная точка зрения, требующая подтверждения и развития.
– А этот Костя… не пытался за вами ухаживать? Вы девушка привлекательная во всех отношениях, не могли остаться незамеченной. Он парень видный?
– Ну, прямо! И он – так себе. Внешность обычная, а что внутри – никто не знает. Скрытный он, и мать приучал не выносить сор из избы, да разве от людей скроешься – все норовят покопаться в чужом белье.
– Вообще-то смысл жизни в любви, то есть в продолжении жизни. И стихи я написал по ксилографии Красаускаса «Бессмертие».
– Но смыслом может стать также ненависть – как антипод любви.
– Трудно поверить, чтобы из-за неприязни умерла Елена Витальевна. Никому не мешала… Ведь так? Отравилась алкогольным суррогатом.
– Конечно, можно допустить случайность, но вы ищите закономерность… А как объяснить падение Пендюхина с балкона? Кто-то зарезал Наталью Бунькову. Ничего общего.
– Не все погибли в один день, была последовательность.
– Если о последовательности… Пендюхин незадолго до своей гибели убил собаку Назаровского – это у своего соседа. – Татьяна увидела в глазах Мухина повышенный интерес. – Уже разбирался участковый, да все сошло с рук, ведь он ненормальный. Ненавидел все человечество и собаку зарезал, чтобы досадить. Это вам пример антипода любви.
Леня Мухин невольно загрустил. Он всегда жил мечтами о большой любви, но жизнь подсовывает пакости как единственный способ общения между людьми. В далеком небе прозвенели трели жаворонков – им не до человеческих разборок, спрячутся где-нибудь на пустыре.
– У Ефима Терентьевича остались родственники?
– Есть жена… дети. Ушла от него. Бабка что-то говорила, я не помню.
Солнечные лучи пронзили припорошенные снегом ветки надломленного дерева, холодная капля упала за воротник. Иная мелодия зазвучала в растревоженном мозгу внештатного корреспондента. Он представил двух собачек, повстречавшихся на талом снегу заброшенного пустыря. Они принюхиваются, доброжелательно помахивают хвостами и, убедившись в незлонамеренности друг к другу, мирно расстаются.
– Могу я к вам обратиться как-нибудь еще? – как бы издалека донесся его голос, сливаясь с птичьей симфонией.
– Как