Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы знать о субъективизме восприятия всякого человека, но самым опасным наблюдателем взаимоотношений почтальона и женщин, уже ввиду объективных обстоятельств, стал Боря Пендюхин. И Виктор Васильевич при очередной встрече проговорился Быстрову о своих сомнениях – в смысле возможного выздоровления изворотливого душегуба.
К удивлению самого Назаровского, чей талант психиатра высоко оценивался в областном министерстве здравоохранения, его протеже сразу стал пользоваться благосклонностью в психдиспансере. Учитывая нехватку вспомогательного персонала, врачи с удовольствием принимали помощь физически крепкого мужчины. И как не радоваться, если Пендюхин с готовностью хорошо выдрессированного пса набрасывался на буйных больных, проявлял недюжинную сноровку в скручивании рук и ног непослушных пациентов. Ему доверяли, а он услужливо тупил взор, забивался в какой-нибудь угол и… выжидал. Чего?
– Тут ведь, Ваня, как… – Назаровский призадумался, добавляя в свой кофе коньяка. – Чертовщина получается, он всех ввел в заблуждение. Я-то вообще коронованный дуралей.
– Никто не знает, что может быть у психа на уме, – попытался возразить и одновременно подвести черту Быстров, помешивая сахар в крепком чае.
– Ну, это с твоей точки зрения – как поверхностного наблюдателя. Хотя чего себя обманывать, у меня тоже профессионализм дутый, если так облапошился. Можно было заметить особый взгляд… Ну, хитрый блеск, что ли. Ему-то кажется, что он самый умный, самодовольство прет наружу.
– Очень интересно, но мне пора бежать, остались три заказных письма, – поднялся Быстров, сожалея о невозможности дослушать любопытную историю.
– Что делать, у каждого свои обязанности, – понимающе моргнул Виктор Васильевич, провожая гостя.
Упоминание о своеобразном взгляде Пендюхина не оставило без внимания почтальона. Есть же необыкновенная улыбка Джоконды, а глаза… И что увидел сам Назаровский в облике своего пациента? Так что Иван явился к психиатру в тот же вечер с бутылкой легкого вина, своим поступком нисколько не удивил добродушного хозяина.
– Понимаю твой интерес… – Указывая рукой на кресло, Виктор Васильевич мысленно ушел в себя.
Быстров почуял неадекватность в поведении самого Назаровского. Несомненно, тот пытался проникнуть в логику мышления Пендюхина, что