Нерон поднялся и отправился к своему паланкину, за ним последовали приближенные, кроме Веспасиана и Домициана, которые подошли к Титу:
– Как себя чувствуешь, сын? Что-то у тебя грустный вид, ты чем-то озабочен?
– Отец, я вчера послал в таверну нескольких наших рабов, забери их оттуда, больше я в них не нуждаюсь. А мне надо во дворец, я там переночую.
– Может, ты мне хочешь все объяснить?
– Потом, не сейчас. Я и сам уже во всем запутался, надеюсь завтра уже отправиться в путь. Вы где ночуете сегодня?
– На Авентине. Ладно, завтра увидимся.
– Кстати. – обратился Тит к брату. – Как тебе во дворце, понравилось?
– Очень, там столько всего интересного и необычного!
Старший брат улыбнулся, спустился с трибуны и пошел пешком во дворец.
Пока шел мог спокойно подумать обо всем, что волновало. Мысли лезли в голову самые разные, от смерти матери и сестры, до Рубрия и Руфина, а как же не вспомнить о сне, который часто его мучает. «Если Руфин рассказывает такие страшные истории обо мне, значит, их знает уже весь Рим, значит люди боятся, думая, что по ночам у меня становятся красные глаза. А вдруг, я никогда уже не найду Рубрия и никогда не узнаю правду, у Нерона или Офония бессмысленно спрашивать об этом». Так, размышляя, он и сам не заметил, как вошел на территорию дворца. Преторианцы, увидев его, отдали честь и предложили сопроводить, но Тит отказался. Зайдя во дворец, он прошел мимо охраны в первое помещение, где было много людей, некоторые приветствовали Флавия. Тит постучал во вторую дверь, ее отворил пожилой раб и, поклонившись, пропустил его. Кубикула была очень большой и богато украшенной мрамором, серебром, золотом. На большой кровати, обрамленной драгоценными металлами, а возвышение в ногах и в изголовье было золотое, лежал под одеялом Нерон, а вокруг него стояло множество высших чинов.
– Я так и знал, что ты скоро придешь. – сказал Титу Цезарь. – Отца и брата твоего я сегодня отпустил, чтобы они тебе не мешали! У меня таки нет перелома, лишь сильный ушиб, так что эта гадость Тигеллин был прав.
Офоний лишь покачал головой и закатил глаза к потолку.
– Владыка! – сказал Флавий. – Ты божественный, а это значит, что на твоем месте любой другой бы уже погиб, в то время как ты отделался лишь ушибом!
– Да? Я как-то об этом не подумал! – вдумчиво ответил император. – Точно. Ты слышал Офоний, я мог погибнуть, а не погиб, мог сломать руку, а не сломал, я бессмертный!
– Ну вот, опять начался этот бред о бессмертии. – грустно произнес Тигеллин. – Если ты бессмертный, чего же так всегда боишься людей и заговоров, что они тебе тогда могут сделать?
– Тит, дорогой мой! – Нерон уже не обращая внимания на Офония, повернулся к Флавию: – Ты знаешь, где находится моя семьдесят восьмая кубикула?
– Нет, повелитель.
– Тогда