– С этим не поспоришь, но тут не его заслуга. Он – наполовину Стюарт или даже больше, чем наполовину, а это у нас в роду. Но мой дед, мадам, совершил большую ошибку, наградив семью таким довеском – его мамочкой и Треквайрами… дурная кровь простолюдинов себя покажет всегда. Видели бы вы эту Маргарет Мюррей, его бабку! – леди Флеминг рассмеялась. – О нет, мадам, такого даже Стюарты не исправят!
Королева улыбнулась, но ничего не ответила. Она тоже ощущала в Босуэлле то, что Дженет Флеминг с презрением заклеймила, как дурную кровь, но ощущала совсем по-другому, всей женской сутью своей – как могучую плодотворящую силу мужчины, воина, хищника.
– Впрочем, – продолжала леди Флеминг, – если Вашему величеству угодно, я постараюсь быть беспристрастной в описании этого человека. Патрик красив – дамы не дадут солгать, неглуп, недурно образован и искушен в общении с женским полом. Однако он лжив и порочен до мозга костей, как его мать-интриганка и бабка-прелюбодейка. Хуже того, он – закоренелый грешник и вольнодумец, что неудивительно после его скитаний и общего образа жизни… и я слыхала, мадам, что это его умение обольщать, которое столь превозносят отдельные дамы, – она метнула взор в невозмутимую Анабеллу Гордон, – не от Господа!
Повисла тяжкая пауза.
Удивительно все-таки, как они похожи: то же длинное лицо с круглым подбородком, брови вразлет, пронзительный взгляд, ехидная складка губ, только волосы у графа куда светлей и нос прямой, без горбинки – и вот за это даже больше, чем за дурную кровь его матери, Дженет Флеминг терпеть не могла Босуэлла.
– Едва ли настоящего колдуна удалось бы изгнать из страны столь легко, милая Дженет, – разрешая всеобщее неловкое молчание, молвила тут леди Гордон, кузина графа Хантли, бессовестная вдова, и черные глаза ее блеснули издевательским огоньком. – Даже покойный король, помяни Господи его душу, не выдвигал графу подобных обвинений. Грех быть такой завистливой к его красоте, особенно если вы – всего лишь двоюродная сестра Босуэлла, а не любовница… Мне граф по душе, дорогая мадам, – обратилась она к королеве, – и я не скрываю этого. Он забавен, а нам, в эти грустные дни, выпадает не так уж много солнца в холодной воде будней!
Забавен? В той же мере, как хищное животное может забавлять тебя, прежде чем ненароком убьет. Но и неодолимо притягателен – как хищное животное тоже, одной опасностью своей соблазняющее приручить его.
И – да, она с этим справится.
Шотландия, Мидлотиан, июнь 1543
Джордж Гордон Хантли сберег свою ставку от кузена Аргайла – Босуэлл был так занят делами королевы, своими собственными, поисками средств, лганьем во все стороны, что не снисходил до открытого поединка с Ленноксом за внимание Мари де Гиз. Зато Леннокс, вдохновленный «кислыми вдовьими улыбками», напротив, приободрился – Арран, скрепя