– Постойте тут пока, не двигайтесь!
Когда она исчезает в спальне, мы с Максом растерянно переглядываемся.
– Ты кому-нибудь сказал, куда мы пошли? – спрашиваю.
– Неа, – говорит. – Думаешь, мы с ней не справимся? Ну, если что?
Анжелика возвращается с простыней и, прежде чем у меня возникает хоть один вопрос, накидывает ее на большое зеркало в коридоре. Оглядывается на нас с опаской:
– Пока не заходите, я остальные не завешала!
Скрывается в недрах квартиры, слышно шум, звуки шагов и негромкий бубнеж под нос. Покосившись на Багрова, я бесшумно подхожу к зеркалу, дрожащие пальцы отворачивают край простыни.
Серебристая поцарапанная гладь отражает мою бледную физиономию и растрепавшиеся волосы. Прямо над плечом нависла голова, сотканная из черного тумана – тоже смотрит в зеркало, будто подражая мне. Бездонные провалы глаз буравят бездонные провалы глаз из зазеркалья. Едва сдержав вскрик, я отшатываюсь, нога цепляется за одну из разбросанных туфель. Макс ловит меня почти у самого пола, помогает подняться.
– Что там? – шепчет.
Ответить не успеваю – Анжелика снова в прихожей, улыбается как ни в чем не бывало:
– Вроде все. Чаю?
Мы следуем за ней в кухню. Пока закипает старенький электрический чайник с треснувшим носиком, Анжелика закуривает сигарету. Тонкая длинная палочка дымится меж тонких длинных пальцев.
– Чего пришли-то?
– Хотим узнать больше, – говорю.
Еле сдерживаюсь, чтобы не оглянуться в сторону прихожей – кажется, это лицо все еще висит в зеркале, закрытое простыней.
– Все хотят знать больше, – отвечает Анжелика. – Понимают, что в знаниях только боль, но все равно хотят знать.
По спине ползут мурашки – оно ведь не в зеркале, это лицо. Оно у меня прямо за спиной, вот только если обернуться, ничего не увидишь.
– Мы не хотим знать так много, чтобы было больно, – говорит Багров. – Только то, что нас касается.
Чайник щелкает, Анжелика разливает кипяток по кружкам. К запаху курева примешивается запах апельсина и мяты.
– Вы садитесь, – кивает на свободные стулья. – Я расскажу.
Когда усаживаемся, она наклоняется над столом. Сигаретный дым вьется кольцами вокруг лица, путается в растрепанных рыжих прядях волос. Сейчас, когда нет макияжа, можно разглядеть глубокие морщинки-паутинки в уголках глаз и рта. Кожа желтая и тонкая, как пергамент.
– Это было ровно двадцать лет назад, – говорят потрескавшиеся губы. – Точно такой же дождливой осенью. Точнее, она стала дождливой сразу после того случая.
Миша тоже считает, что погода испортилась после нашего возвращения.
– Ученики старших классов пропали без следа среди бела дня. Их искали всем городом по закоулкам, оврагам и лесам. Во всех газетах только объявления о пропаже с фотографиями. Любимые дети, хорошие мальчики. Шумиха