Каждый год летом мы всей семьёй отправлялись, как говорил отец, «на натуру», куда-нибудь на природу где он мог заняться любимым делом, а мы – отдохнуть. Поездом, на автобусах, попутных машинах, нагруженные как заправские путешественники, мы объездили, прошли пешком изрядную территорию Закавказья. Понятно, это были трудные, даже считаю, героические походы! Но коренным образом ситуация изменилась, когда у нас появился автомобиль! В те далёкие, предвоенные годы автопромышленность в стране была не столь развита, чтоб выпускать автомобили для продажи населению. Если мотоциклы имелись у многих, то владельцев машин наверно можно было бы пересчитать по пальцам. Я знал только одного человека, имевшего собственный легковой автомобиль, собранный работником государственного гаража из деталей, развалившихся от старости и списанных машин. Вторым был мой отец…
В нашем доме жил большой друг отца, «мастер на все руки» – Георгий Вартанович, а проще Жора, как его все называли. В огромном полуподвальном помещении он оборудовал мастерскую. В те несложные времена не ставились вопросы приватизации, аренды – достаточно было согласия жильцов дома. Большую часть времени проводил он в ней, работая то рубанком, то напильником, выбираясь к себе на второй этаж только когда нужно было поесть. Во дворе стоял его старенький мотоцикл Подольского завода, марки ПМЗ. Жора расшифровывал это как Попробуй Меня Завести. Мотоцикл был с коляской. На нём он разезжал по городу, автохозяйствам, не чурался и всяких свалок, откуда привозил приглянувшиеся ему вещи. В мастерской хранилась всякая всячина, кому-то это показалось бы барахлом, но Жора говорил: – «Я не барахольщик, у меня не может быть не нужных вещей!». К нему частенько обращались за помощью не только соседи, но и жильцы домов с улицы, если необходимо было подобрать какую-нибудь деталь или что-то исправить, подогнать под размер и прочее. Часто и мы с отцом пользовались его мастерской, изготавливая раму для очередной картины.
В сорока километрах от города находилась авиабаза, с которой не одно десятилетие был связан отец. На ней один из ангаров использовался как подсобное помещение, до отказа забитое устаревшим аэродромным оборудованием, разрезанными автогеном корпусами отслуживших свой срок или потерпевших аварию вертолётов, отдельными деталями. Её руководство не знало,