Как дикая лошадь срывается с места, учуев опасность, так с оглушительным ревом понеслась вперёд наша машина! Обрызганные с ног до головы грязью, вырывавшейся из под колёс, мы кинулись за ней. «Убери газ, вытащи ключь!» – пытался докричаться до Карины отец. Но машина неожиданно стала: заглох мотор. Когда мы добежали до неё, Карина, откинув голову назад, бледная, с безжизненно повисшими руками пыталась выравнить дыхание. Она слабо улыбнулась. Прицеп надёжно стоял на дороге. – «Ну, маман (так иногда шутливо обращался к матери отец) вот кто у нас герой!». – «А моё состояние, когда машина понеслась?» – сказала мать. – «Конечно, конечно ты тоже вела себя геройски» – поддержал ее отец. Не хотелось думать, что бы случилось, не заглохни мотор. Но вывод из происшедшего был сделан тут же: и Карина и мать должны уметь управлять автомобилем. Позже отец обучил их этому искусству.
Признаться, нам уж не терпелось скорее добраться до места. Счистив грязь влажными майками (они пролежали под сидением), положив матрац в прицеп, мы на повышенной скорости поехали дальше. Камней на дороге не стало меньше, но тряске, временами сильной перестали придавать значение: вторую ночь провести на дороге было нежелательно. Довольно скоро показался, упоминавшийся Давидом поворот к больнице. От этого стало веселее. Да и природа радовала. Мы отдалились от реки настолько, что потеряли её из виду. Ущелье раздвинуло свои границы. Если на «нашем» склоне, меньше освещаемом солнцем, росли редкие растения, то противоположный, менее крутой – был весь в яркой зелени, густо заросший пышными кустами. Между склонами расстилалась травянистая долина, с растущими кое-где высокими, с раскидистами кронами деревьями. Всё пространство было усеяно тёмнокрасными, почти бордовыми маками. Отдельно от них, как бы сторонясь, держались небольшие участки с ромашками. У птиц,