Так сказав, казнить приказала…
О, чудовище, зла воплощенье,
Ты погрязла в грехах ужасных,
Заслужила ты злую кару!
Но безмерна любовь Господня,
Милосердие безгранично –
Даже эту заблудшую душу
Возвратить он к себе способен!
Как-то раз, блуждая по скалам,
Заприметила юношу Феникс:
Он дремал, на земле простершись,
Как же был он хорош собою!
Описать мы, увы, не в силах…
И решила грешная Феникс,
Неземной красотой пленившись,
Не губить его и не жечь,
Но оставить, к себе приблизив,
И делить с ним и дни, и ночи.
И к нему она обратилась:
“Эй, красавец!” – в ответ молчанье.
Тот не вздрогнул, глаза не открылись,
Видно, сон его был глубоким.
Наклонившись над юношей, Феникс,
Свирепея, рванула рубаху
И отпрянула: ей открылась
На груди глубокая рана.
И воскликнула Феникс в грусти
Над умершей красою дивной:
“Чья же это рука, не дрогнув,
Эту грудь, что белее пуха,
Смертоносной сталью пронзила?
Кто пустил в алебастре этом
Кровяные ручьи-потоки?
Кто посмел такое содеять?
В ком бродила такая ярость?”
Не успела она закончить,
Как восстал перед ней прекрасный
И, пылая гневно очами,
К ней направил слова такие:
“Феникс! Ты покинула дом Мой,
Ты – виновница этой язвы,
Ты открыла глубокую рану,
Что в груди Моей кровоточит!
Ты Мои пути позабыла
И тропиной дурною бродишь,
И копьем злодеяний сердце
Поразила Мое жестоко”.
А едва он это промолвил,
Как с высот голубого неба
Опустились, сверкая, ступени,
И по этим ступеням поднявшись,
Он, одетый облаком, скрылся.
Тут низверглась на землю Феникс,
Вся в испуге, всех сил лишившись,
А когда к ней вернулись чувства,
Разразилась она словами:
“Избавитель, Иисус сладчайший,
Жизнь моя да послужит примером
Исправленья души пропащей!
Вижу, вижу, мои злодеянья
Твою рану разбередили –
Я была овцою заблудшей,
Но теперь я вернусь во стадо,
Покаянием и слезами
Буду пятна грехов великих
Отмывать я до самой смерти!”
Так сказала и, горы покинув,
В монастырь к Босоногим Сестрам[11]
Удалилась и там осталась,
Обратившись к праведной жизни.
И когда смерть настигнет донью,
Описанье ее служенья
Будет миру представлено в книгах
В наставленье и назиданье.
И на этом пора закончить
Наш рассказ о бесстрашной Феникс,
А Хуан из Мендозы просит
У читателей снисхожденья.
Донья Колючка