– Однако должен сказать, – продолжал он, – с Элизабет ты ошибся. Она мне очень нравится.
– А мне нравится Диана. Трудно тебе поверить. Должно быть, произошло недоразумение.
– Я ей показал ее место!
Перси был недоволен:
– Зачем, Нельсон, зачем? Ты мог ее обидеть. Вот мне пришлось быть строгим с Элизабет.
Нельсон поцокал языком.
– Жаль. Она очень ранима.
– Прости, ранима Диана.
– Да что ты! Их и сравнить нельзя!
– Диана в пять раз чувствительней твоей Элизабет. Но к чему споры? Нас обоих страшно обидели. Пойду-ка я домой, приму таблетку.
– Да и я тоже.
Они вошли в гардероб, и Перси надел цилиндр.
– Нет, – сказал он, – только полоумная креветка со слабым зрением может назвать его маловатым.
– В самый раз! – заверил Нельсон. – А взгляни-ка на этот. Только слабоумная великанша может назвать его великоватым.
– Как влитой, а?
Слова эти подтвердил человек знающий, гардеробщик.
– Вот видишь! – сказал Нельсон.
– А то! – сказал Перси.
Они ушли и расстались на Довер-стрит.
Нельсон очень страдал за Перси. Он знал, как тот чувствителен, и мог догадаться, какую рану нанес ему разрыв с любимой девушкой. Конечно, он ее любит. Тут нужен деликатный посредник, добрый друг обеих сторон, который и заделает брешь.
Тем самым, он направился к Элизабет и застал ее у входа. Конечно, она не поехала в Аскот, а кликнула такси и отправилась домой, размышляя в пути, что забыла сказать. Приехав, она собралась на прогулку с пекинесом по имени Кларксон.
Нельсону она обрадовалась и стала с ним мило болтать, словно, поднявшись с мирского дна, обрела наконец родную душу. Чем больше он слушал, тем больше хотел послушать еще. Чем больше смотрел, тем больше удивлялся, как можно жить без Элизабет Ботсворт.
Особенно его привлекала ее нежная хрупкость. Проведя столько времени с жительницей Бробдингнега, он едва не свернул шею, постоянно глядя вверх. Беседовать с Дианой, понял он, не легче, чем с флагштоком. Странно, что это не приходило ему в голову.
– Ты прекрасно выглядишь, Элизабет, – сказал он.
– Какое совпадение! И ты тоже.
– Нет, правда?
– Конечно. Как раз собиралась тебе сказать. После всяких чудищ – к примеру, Перси Уимболта – приятно увидеть человека со вкусом.
Поскольку имя Перси упомянуто, можно бы защитить друга, но Нельсон этого не сделал, выговорив взамен:
– Нет, правда?
– Конечно, – подтвердила Элизабет. – Ту т главное шляпа. Не знаю, в чем суть, но я с детства очень чувствительна к шляпам. Приятно вспомнить, как лет в пять я уронила горшочек с джемом на дядю Александра, который надел охотничью шапку с ушками, как у Холмса. Шляпа, на мой взгляд, – лицо мужчины. Твоя – само совершенство. В жизни не видела, чтобы что-нибудь так шло. Шедевр, а не шляпа. Ты в ней прямо как посол.
Нельсон глубоко втянул воздух. Он трепетал с головы до ног. Шоры упали с его глаз, началась новая жизнь.
– Э-э, – сказал