Константин Рудольфович был почти уверен, что и теперь, воспользовавшись отсутствием покупателей, Бидон охотился на иллюстрации.
– Бидоша, – позвал он еще раз, хотя мог уже и не звать. Шмыгая носом и откашливаясь, Бидон наконец выкатился из-за дальнего стеллажа. Его длинные волосы полыхали оранжевым огнем, а лоб над правым глазом был заклеен пластырем.
– Ты, любезный друг, все в пыли веков копаешься? Инкунабулы препарируешь?
– Здрасьте, Рудольфыч, – кисло ухмыльнулся Бидон. – Шутите? А я работаю.
– Какие шутки, Бидоша?! Я с раннего утра на ногах. И обрати внимание, уже новый плащ себе купил. Любуйся. – Регаме сделал несколько шагов в глубь павильона, картинно опираясь на трость, и повернулся к Бидону. – Плащ отличный, но главное – где и как я его купил.
– На распродаже секонд-хенда?
– Бидо-он, – укоризненно протянул Регаме и покачал головой. – Что у тебя в голове? Какой еще секонд-хенд? Я себе плащик целую неделю присматривал, а сегодня иду, глядь – висит, красавец. И по росту подходит, и цвет – то, что надо. Подхожу, прошу примерить. А там хозяин – армянин, старый, матерый торгаш. Какое он мне, Бидоша, устроил шоу… Они же тысячи лет торгуют, у них уже в крови это. Шоу – чудо, сказка армянской Шахерезады! Последний раз я похожее наблюдал в Нахичевани, в парке, у стен мавзолея Юсуфа ибн Кусейира в одна тысяча девятьсот семьдесят втором. Мы тогда с Лучиной поехали крепить братскую дружбу украинского и азербайджанского народов. У них было какое-то заседание. Классик в президиуме сидел, сбежать не мог, а я с официальной части дезертировал и отправился обследовать город – в Нахичевань ведь не каждый день попадаешь. Молодой был, любопытный. А там же Аракc, Худаферинские мосты, Иран рядом…
– Рудольфыч, – перебил Бидон Регаме. – Плащ у вас хороший, поздравляю. Если купить чего хотели – говорите сразу. А так мне работать надо.
– Скучный ты, Бидоньяк. Молодой, а скучный. Тебе лишь бы книжки портить. Ладно, иди потроши Мануция. А я тут пороюсь у тебя, раз уж зашел, может, и найду что-нибудь.
– Ищите, – пожал плечами Бидон и отправился к себе за стеллаж.
Конечно же, Константин Рудольфович пришел к Бидону не плащ демонстрировать. Тем более что и купил он его вовсе не этим утром, а третьего дня на складах универмага «Украина». Дело в том, что в выходные, уже уходя с Петровки и растратив все деньги, что были у него при себе, он приметил в одном из бидоновских ящиков с макулатурой «Сатирикон» Петрония, изданный «Всемирной литературой» в двадцать четвертом году. Стоила книжка оскорбительно дешево, и упускать ее было жаль. Тогда он переложил Петрония на самое дно ящика, завалил его разным хламом, чтобы в следующие выходные