Ипостаси: о них, о нас, обо мне. Татьяна Брыксина

естественно, что, собравшись жениться во второй раз, Иван выбрал не просто красавицу Лиру Запорожцеву (имя-то какое!), но подающую надежды поэтессу. Насколько я могу судить, Эльвира была горда своей судьбой, красотой и мужем. Поэтессой не стала, склонившись в сторону живописных миниатюр, но родила Ивану двоих замечательных ребятишек – Гришку и Настю. Данилов любил заявляться в Дом литераторов с обоими малышами, которых и чертенятами назвать не было преувеличением. Они дико носились по писательским коридорам, забирались ко всем на колени, висли на шее – разгоряченные, глазастые, с прилипшими ко лбу волосенками. Отец напрочь не реагировал на озорства детей, сидя в излюбленной позе (ноги вперед) все в том же железно-деревянном кресле.

      Была у Ивана еще одна дочь, от первого брака – Галя. Галина тоже писала стихи, очень даже неплохие, и отец легонько подталкивал ее в спину по направлению к серьезному стихописанию. С Галей Даниловой мне довелось даже слегка посоперничать в поэтическом плане на областном творческом фестивале в Киляковке. А потом и Галина предпочла деторождение стихописанию. По последним данным у нее родилось либо четверо, либо пятеро детей. Достойный выбор! Что тут скажешь? Иван Петрович не сокрушался потерей для писательской организации потенциальной поэтической единицы, но гордился дочерью, хотя и понимал, на какую трудную жизнь та себя обрела. Он вообще был хорошим, любящим отцом и дедом. Когда возникли серьезные проблемы со здоровьем у Григория, всеми правдами-неправдами доставал сыну черную икру и другие питательные продукты. А времена были – страх вспомнить! – мыльная колбаса и пельмени по талонам, зубные щетки дарили друг другу на дни рождения, спичками делились. Появились «сникерсы», и у Насти одна просьба к отцу: «Принеси «сникерс»! Данилов изловчался, экономил, но модную конфетку для дочери покупал – хвастался, пряча «сникерс» в нагрудный карман: «Это для Насти!»

      Собственно, трудная жизнь для многих из нас началась с середины 80-х. Дефициты, дефициты, дефициты… На пятидесятилетие Ивана Данилова водку по талонам доставали всей писательской организацией. Спасибо Володе Овчинцеву – направил с черного хода, позвонив кому следует. А праздник все равно получился веселым! В новой четырехкомнатной квартире Даниловых мебельного достатка не наблюдалось, диван с одного боку держался на обычной деревянной чурке, сидели на чем придется, но верили, что жизнь в самом разгаре, – и дети вырастут, и достаток появится, – лишь бы литературная удача не отвернулась!

      Увы, увы… Жизнь становилась труднее с каждым днем, а литература с ее тотальным обесцениванием, упадком, заброшенностью стала напоминать затоптанный фантик от «сникерса». Как вырулили – не пойму!

      В конце 70-х, когда вышла моя первая отдельная книжка «У огня», Иван Петрович, лежа в обкомовском стационаре, написал мне три удивительных письма с подробным анализом опубликованных стихотворений. Во первых строках он похвалил книжку в целом, мол, не ожидал, что легкомысленное создание Таня Брыксина помимо любовной лобуды способна так трагично писать о собственной судьбе и крестьянской своей родне. Далее шла сдержанная