Протяни свою мне руку!»
Не жена, а сатана
Будет длить его докуку
До горячки, что белей
Наркотической мучицы.
Хохот, возгласы: «Налей
Напоследок… не водицы!»
И к купели смоляной
Пусть идет за чертом следом!
…Если это не со мной,
А с каким-нибудь соседом.
«Ни зубов, ни волос, ни потенции…»
Ни зубов, ни волос, ни потенции,
Белый свет, как разбитый кувшин.
Враз состарилась интеллигенция
Без борений, предвзятых причин.
Корифеи, почетные «зубры»,
Гордость рухнувшей прахом страны.
И размножилась подлая грубость,
Обожравшись лихой белены.
И полезла, поперла нахрапом
Во все сферы житейской среды.
И беспомощно ангел заплакал —
Выси к Господу стали круты.
Затихают деревня и город,
Между ними сорняк и тоска.
Воет зверь, не жалеючи горла.
Повисает провально строка.
«От царя осталась церковь…»
От царя осталась церковь —
Отражение души,
Сохранилась, уцелела
В сельской сумрачной тиши.
Поместил царя я в рамку,
Сам я выстругал ее
На поляне утром ранним,
В росяное забытье.
И не стал я рамку красить,
Пусть березкой пахнет век,
И на мир взирает с лаской
Мудрый русский человек.
«Ты говоришь: «Просторы… даль…»…»
Ты говоришь: «Просторы… даль…»
До слез умильных.
Я говорю: «Тебя мне жаль,
Ты – пленник сильных,
Во власти стольного Кремля
И под прицелом!
Та запредельная земля
В тумане белом.
Она, как призрак, как кино,
Гляди вздыхая,
Не станет ближе все равно,
Она чужая!
Попробуй сунуться – она
Вон еще дальше!
«Моя страна… твоя страна…»
По глотку фальши!
Сколь захотят, дадут пожить
Безмолвно, строго.
Вольны и пулей уложить
Прям у порога.
Не дергайся! Утри слезу,
Не тот, брат, случай!
Сиди и ковыряй в носу.
Так будет лучше».
Горькое воспоминание о братьях
В могиле мать. А мы, четыре брата,
Давненько не встречались. День настал.
И вот принес духовную утрату,
Потом его я с болью вспоминал.
Отрадным чувством сердце не задело,
Не обнявшись радушно, не спросив,
Кто как живет (ведь столько пролетело
Лет заполошных, смутных, непростых!).
Глушили водку сумрачно и жадно,
Как будто бы для этого они
На хутор съехалась, под сенью сада
Пристроились… И, блудные сыны,
Все пили, пили. И сильней пьянели,
Наперебой болтали всякий вздор.
А на калине рядом птахи пели,
Пытаясь