И комары летать, рождая гром.
Еще, зевая, кот мяукнул странно,
Что президент совсем не президент,
А робот, видно, засланный с Урана,
Нам, россиянам, вроде б как презент.
Но бабка, в одиночестве оставшись,
Не слушала облезлого кота.
Каб дед не стал бы без вести пропавшим,
Иное все – пустая маята.
Она чугун заправила картошкой,
Глядь, а варить-то не на чем ее —
Пригрубка нет. Печник почил Лукошкин.
Заголосила бабка: «Ой-ёй-ёй!»
Заголосили и в соседних хатах,
Во всей деревне, в деревнях других,
По всей России, сказочно богатой.
…На том и я печальный кончу стих!
«Старость дается для чудачеств и беспечности…»
Старость дается для чудачеств и беспечности,
Для целого ряда ошибок безвинных, смешных,
Чтоб ты со счастливой улыбкой отправился
в Вечность
И в долгом пути не встречал бы подъемов крутых.
Играй. Спотыкайся. От восторга мальчишкой,
Как лошадь, стегай лопухи хворостиной, кричи!
Головой покачает понятливо в небе Пречистая
И дланью взмахнет – воссияют высоко лучи.
Ибо в жизни прошедшей ты пленником
был суесловья
И кормильцем. Но после отвергли тебя!
И ты шел, помечая дороженьку
собственной кровью,
Не виня никого за тяжелую долю, никого не губя.
И дошел, и до дней убывающих дожил,
Света белого край. Там гроза или поле горит?
Ляг на землю, старик, ты в пути ломовом
обезножил,
Вон звезда занялась, на тебя так приветно глядит.
«Такой уж этот возраст – старость…»
Такой уж этот возраст – старость:
То возле булочной вздремнешь,
И кто-то явит к тебе жалость —
Подаст копейку, ты возьмешь.
То вдруг озоровать потянет,
Пристанешь к барышне репьем
И назовешь ее ты Таней,
Пройдетесь пять шагов вдвоем.
Иль учудишь еще смешнее,
Прилюдно (воцарится тишь),
Задравши ноги попрямее,
На голове ты постоишь.
И вот намаявшись изрядно,
До дома еле добредешь,
А бабка спросит: «Че ж так рано?»
Ты сбрешешь: «Дак начался дождь».
Бомба
По кустам шныряют бомжи,
Ищут прошлогодний снег.
А в кустах зарыта бомба —
Злой «подарочек» для всех!
А старуха-мать в окошко
Все глядит, глядит, глядит.
Не идет родимый Прошка —
Где-то под кустом сидит.
Прошка был когда-то крошка,
Била ложкой, чтоб умнел,
Увела иная стежка,
Сам, как видно, так хотел.
Сам