– Гора родила мышь, – ответил Паша вслух, соображая, насколько все это правда, а насколько – «ради красного словца», и смог ли бы он шагать через детские противогазы, не содрогаясь. Ну а разве не смог бы? Действительно, после сотой фотосессии, «концептуальной», обработанной каким-нибудь модным изнемогающим гением, с придыханием: «стало немножко грустно за людей».
Что-то общее и правда было, едва брезжило. До знакомства с красной папкой Паша и не обращал внимания, как смакуют в газетах авиаужасы, как бравируют словечками из профессионального жаргона летчиков вкупе с самыми эффектным деталями последнего полета живых людей. И будущий пассажир, сидя с газетным листом в стеклянной громаде аэровокзала (в руках картонка посадочного талона – не потерять, в башке жиденькое эхо объявлений – не прослушать), холодея, совсем как гость Чернобыля, корвалолово хочет: еще, еще!
Пытаясь загрузить себя по уши, по-стахановски обрушивая пласты памяти, мыслей, чувств, Павел в первые дни являл миру невиданный энтузиазм и даже пару предложений шефу высказал. Например, вспомнились слова Максима, что в город к ним гоняют самолеты со сплошным бизнес-классом. И страдания несчастных волейболистов, которые не умещались в кресла и понуро торчали в проходе, как подвешенные для копчения рыбины. Волейболистов – в просторные кресла «АРТавиа». Пусть летают только этой компанией. Заключить договоры с их клубами. Чего проще. Наверное, если оформлять карты клиентов на всех игроков, то скидку можно сделать…
– Нет, – сказал Максим, слушавший увлеченного Пашу с отстраненным, чуть даже сочувственным взглядом. – Скидки мы не делаем (если бы и захотели – Москва не позволит). Да и вообще… Спортсмены не клюнут, я это точно знаю. У нас практически втрое дороже, чем у конкурентов на линии. Спортклубы на это не пойдут. Да им просто спонсоры впаяют нецелевое расходование, и все. Сейчас там с этим жестко…
– Но втрое дороже! – кто за эти деньги будет у нас летать?
– Лета-ают, – с шикарной, купеческой интонацией протянул Максим. – У нас, брат, не сто процентов, конечно, но заполняемость хорошая… Фактически все самые обеспеченные люди города – у нас.
Паша почувствовал себя двоечником на уроке экономики.
– А дело тут вот в чем. – Учитель упивался этой ролью. Взял красную папку и потряс ею. – В этих самых статейках. Ну, точнее, в самих катастрофах, аварийных посадках бесконечных… Уже до чего дошло: я всю жизнь летаю, но вот осенью полетел в Египет, и я сижу и жопой чувствую эти десять тысяч метров, жевать не могу толком… Люди, которые делают реальные какие-то дела, не могут не летать, страна-то у нас большая. Но многие из них боятся. И за полную, абсолютную безопасность, по сути – за гарантию, они готовы не то что втрое, – в десять раз переплатить. Ферштейн?
– Как-то не очень, – признавался Паша. Хотя фантастики тут нет, думал он далее. Если новые самолеты… Какой-нибудь сверхопытный экипаж…