Зеленокожий пришелец фыркал, разбрызгивая чай.
– Разве у трупов бывают права? – насмешливо спрашивал он. – Или свобода что-нибудь даст мертвым? Мертвые и так свободны, у них нет долгов и обязательств, которые всегда бывают у живых. Вот ты считаешь себя свободным, так? Но разве у тебя нет обязательств перед твоими детьми, перед твоей женой, наконец, перед твоими баранами и овцами, перед твоим верным псом Абаем? Разве ты им ничего не должен?
Салауддин пил чай и молчал. Вообще-то он и сам думал так, но согласиться с чужаком ему мешала гордость и горская честь.
Потом пришелец улетал.
Салауддин уходил в дом, ложился рядом со спокойно дышащей женой и долго лежал, раздумывая над тем, что дает людям свобода, почему они отвергают старые обязательства и долги, чтобы обязательно повесить себе на шею новые, и куда более тяжкие.
6
В первых числах августа приехал двоюродный брат Салауддина Шахрат.
Они обнялись и поцеловались, хотя двоюродный брат Салауддина недолюбливал и не мог простить ему жизни в России. Он был сильно верующим и мечтал о шариатской республике от Каспийского до Черного моря, а ставропольского и краснодарского казачества вообще не признавал и считал их захватчиками, загнавшими свободных нохчей и вайнахов в горы к бедным саклям и козьему сыру. Что касается русских, то Шахрат их ненавидел, начиная с царя и генерала Ермолова. Шамиля он считал несчастным пленником, который своим пленом дал многострадальному Кавказу мир, хотя, по мнению Шахрата, лучше бы этого мира не было, и лучше смерть за ваххабизм и шариат, чем жизнь в одном городе с русскими. Даже непонятно было, как он с такими взглядами благополучно доехал до Ленинского района Царицынской области, но еще непонятнее было то, что в молодости Шахрат Закраев был комсомольцем и даже возглавлял райком ВЛКСМ в Урус-Мартановском районе бывшей Чечни, а ныне свободной Республики Ичкерия.
– Хорошо живешь, – сказал Шахрат, умело выдавливая темными пальцами из почетного бараньего черепа, который еще дымился, белые глаза. – Устроился не хуже Хасбулатова, хоть тот и не в пример богаче тебя. Где дети?
И сразу было ясно, что спрашивает он не о бегающих по двору девочках, а о сыновьях, которые так и не приехали в Чечню, чтобы сложить свои головы за Аллаха и шариат.
– У Самеда в Москве, – неохотно сказал Салауддин и, чтобы Шахрат понял правильно, пояснил: – Экономистами будут!
– Это хорошо, – сказал Шахрат. – Независимой шариатской республике нужно много денег. Я доложу.
Он облизал пальцы, вытер их о полотенце, которое терпеливо держала Эльза, и кивнул в знак того, что она может уйти.
– Твой отец, – сказал он. – Я знаю, ты давно не видел его. Но он стар и он плох, Салауддин. Ты не поехал жить в горы, тебе больше понравилось жить в России, рядом с этими хамами и алкоголиками. Отец не осуждает тебя. Но он болен, и он хочет попрощаться.
7
– Не езди, – попросила Эльза. – Не езди, Салауддин. Опасно ведь, посмотри телевизор