С пышной грудью и русой косой.
Она будет стоять по колено в реке
И держать цветок полевой —
Незабудку, наверно, – в левой руке,
В правой – каменный нож кривой.
А еще улыбаться и хохотать
И манить меня к кораблю.
А я буду хмуриться и бормотать,
Как ее, заразу, люблю!
«То ли ангел, то ли Бог…»
То ли ангел, то ли Бог,
То ли демон несуразный —
Этот обморок глубок,
Словно омут безобразный.
Чью измеришь тут длину,
Кто тут в ком души не чает?
Волки лают на луну,
А она не отвечает.
Тень звезды и тень щенка,
Но не надо обольщаться:
У небес кишка тонка,
Чтоб землею восхищаться.
И стоит осенний сад,
Корни высунув слепые,
А на нем плоды висят
Желтые и голубые.
И, воды набравши в рот,
Спишь с открытыми глазами,
Чтоб не спутать в свой черед
Тварь живую с образами.
«Природа сонной плоти фосфорична…»
Природа сонной плоти фосфорична,
И если сумрак ночи поредел,
Причиною тому свеченье тел,
Которым делать нечего опричь. Но
Уже душа взыскует свой предел.
Она шалит растерянно и хочет
Стать смертною и, словно сибарит,
Над пучеглазым космосом парит,
И над своей планидою хохочет,
Чтобы потом расплакаться навзрыд.
Душа не раз бывала в переделке,
Рискуя уронить и расколоть
Бессонных звезд стеклянные гляделки
И имя Бога, взятое в щепоть.
Ей не понять, что за ее проделки
Не в состоянье расплатиться плоть.
«Ночь на то и дана, чтобы пел коростель…»
Ночь на то и дана, чтобы пел коростель,
То и славно, что надо ложиться в постель,
Чтоб проснуться в снегах на Тоболе.
И не лучше ль войти в этот обморок вброд,
Чем растерянно ждать, что возьмут в оборот
Да и выведут в чистое поле?
Я на кухоньке тесной сижу храбрецом,
Я курю сигарету, пью чай с чабрецом,
От высоких обид коченею.
А на улице злобные речи слышны,
И круги под глазами у нищей страны
Пострашнее, чем звезды над нею.
«Ты счастлив, Господь, и луной, и листвой…»
Ты счастлив, Господь, и луной, и листвой,
И тем, что нас вырвал из тьмы.
Но вечно уродуем замысел Твой,
Слепые и дикие, мы.
Забавно, конечно, что каждая вошь
Из мрака стремится на свет.
Но если Ты спросишь ее: «Как живешь?» —
«Иово!» – услышишь в ответ.
У каждого есть бестолковый резон
Угрюмо роптать на судьбу:
Бомжа утомляет дождливый сезон,
Бомжатника – метка на лбу.
Веревке намыленной висельник рад,
Клюке из рябины – хромой.
И