Чтоб ты моей любимой стала,
И важной смерти колесо.
Метафора одна бросает
На алтари никчемный свет,
И дождь над миром повисает,
Овчарка глупая кусает
Тебя – и это потрясает,
Поскольку чуда больше нет.
«За оградой высокой сад…»
За оградой высокой сад,
Но ты в нем совсем чужой.
Пройдись – там розы висят
С нежностью и любовью большой.
Пусть тебе приснятся тихие сны —
Нынче сумрачно, завтра вёдро.
То белым-белы, то красным-красны,
Розы вспыхнут еще до весны,
Обнажая чудесные бёдра.
«Скрипка, скрипка, ты ходишь и ходишь…»
Скрипка, скрипка, ты ходишь и ходишь
Вслед за мною и радость находишь
Повстречать меня на площадях,
На дорогах, в больших городах.
Там у многих надежды разбились,
И они бы давно утопились,
О потерянном счастье скорбя,
Если б не было, скрипка, тебя.
Тяжесть жизни всего на свете
Тяжелей – это знают и дети —
Тяжелей, чем звездный конвой
И всей тяжести мировой.
«Словно город, растет эта ночь…»
Словно город, растет эта ночь,
Сны ее слишком долги и гулки,
Переулки идут к площадям,
Утомленные. Башни не прочь
Устоять от подобной прогулки.
Кто живет в этом городе черном,
Чьи улыбки цветут и печали?
Глянь, бушуют, как протуберанцы,
Сны, гляди, как сплетаются в танцы,
Но услышь Божью скрипку вначале.
«Столетье протекло сквозь пальцы. Я стою…»
Столетье протекло сквозь пальцы. Я стою
У бездны ли, у Бога на краю
И слушаю вселенский дикий скрежет
Разнузданного ветра – я в семью
Его возьму, иль он меня зарежет?
Но кажется, мне новая страница
Назначена – что ей потом приснится?
Но ангелы, которые далече,
Не хмурятся, а расправляют плечи,
Чтоб Божья вспыхнула в ночи ресница.
«Вечер лениво меняет одежды…»
Вечер лениво меняет одежды
И ложится бахромой на сад.
Небушко хмурится, а невежды
Смотрят, как в небе миры висят.
И на земле, никому не знакомой
И не присягнувший совсем никому,
Ты маешься странной, чужой истомой
Оттого, что звезды летят во тьму.
Границы сознания слишком строги —
Становись либо камнем, либо звездой.
И нет для тебя иной дороги,
Чем полюбить этот мир молодой.
«Вот вечер тихий и румяный…»
Вот вечер тихий и румяный,
От дел своих немножко пьяный,
Он гонит на ночь детвору,
И, недоволен жизнью краткой,
Он шепчет будто бы украдкой:
«Я, кажется, сейчас умру!»
Вот сад, исполненный покоя,
Вот