На зубах, которых уже не было
Для тех, кто не дошел до Берлина.
Мой дядька дошел до Берлина. Он
Каждое лето приезжал в мою деревню —
Его жена была родной сестрой отца —
И говорил: «Сбегай за водкой!»
Я садился на старенький велосипед
И ехал в сельский ларек за бутылкой.
Потом приходилось бежать за второй бутылкой.
Однажды он мне сказал:
«Дойди до Берлина – и ты все тогда поймешь.
Знаешь, что мы там вытворяли после победы?
Мы насиловали немецких девушек,
А потом вспарывали им животы —
А пусть не рожают!»
Это страшно,
Но это и есть война.
«Я хочу, как Генри Торо, жить в лесу…»
Я хочу, как Генри Торо, жить в лесу.
Возьму с собой
коробок спичек и горсть пшеницы —
А что еще в лесу нужно?
Вон сколько и травок духмяных и целебных,
И грибков, и ягод.
А еще можно ловить в озерце рыбку —
Карасей,
плотву и прочую красноперку.
Я выкопаю себе глубокую землянку,
Оберну ее внутри пушистым мхом,
Который греет лучше, чем медвежья шкура.
А сверху сделаю крышу
из дубовых и липовых веток.
Пшеничку, разумеется, я тоже посажу —
И года через три у меня будет такой урожай,
Что незачем будет ходить
В деревенский магазин за хлебом.
Печку тоже я
в своей землянке сложу.
И ко мне будут приходить звери
И прилетать птицы,
А по ночам опускаться
на крышу шалаша звезды.
И мне будет так хорошо, как никому на свете.
Не надо будет ни брать вымогательных кредитов,
Ни долго ждать обещанной зарплаты —
Зачем мне кредиты и зарплата,
Если и так всего под рукой?!
А самое главное, что меня там, в лесу,
Не коснутся ни ревность, ни зависть,
Которые отравляют мне жизнь в городе.
Но самое обидное,
Что я никогда не буду жить в лесу.
Потому что.
«Мне приснился хороший сон. Я умер…»
Мне приснился хороший сон. Я умер.
И вот лежу я во гробе.
Наверху голуби сизые воркуют
И еще какие-то черные крыльями машут.
Вороны, наверное.
Прилетели выпить за помин моей души.
Выпьют. Из дождевой лужицы.
А ко мне опять придет хороший сон.
Будто бы хожу я по весеннему лесу.
Улыбаюсь фиалкам розовым
И пролескам голубым.
И они мне улыбаются.
А зачем умирать-то было?
«В ноябрьскую грязь окунув глаза…»
В ноябрьскую грязь окунув глаза
И туфли по самое что ни есть,
Ты нервничаешь, как солдат на параде,
И хмуришься,