Даже днем Дантово ущелье вызывало у всех щемящее чувство страха, стоило только войти под его мрачные своды. Дикое нагромождение камней узкой, безветренной и лишенной солнца щели почти физически давит на вас. Не покидает чувство опасности и тревоги. Кажется, в любую минуту все, что нависло над вами, рухнет и похоронит в этой огромной могиле. Камни осклизли, слезятся, покрыты плесенью, кладбищенскими побегами ползучего плюща.
По дну ущелья, словно по каскадному каменному жолобу, бежал ручей, опускаясь с одной обомшелой вазы в другую, и так до выхода в Минеральную долину. В расщелинах жили ящерицы, попадались змеи. Говорили, что в Дантовом ущелье темнеет серебро, останавливаются часы, а стрелки компасов пляшут как бешеные. Возможно, в подобных россказнях была какая-то доля правды.
Виктор вошел в ущелье, за ним исчез Пашка. Оскальзываясь на мокрых камнях, я догнал их. Виктор умел ходить быстро и бесшумно, а темная одежда скрывала его в темноте щели. Вырубленные ступени вели на гору.
Снова над нами прокричал проклятый филин. Его тень пронеслась над трещиной. Вверху закачались и зашумели чинары.
Туман, как в воронку, вливался в ущелье. Удушливая тяжесть давила грудь, дыхание учащалось. Ядовитые испарения Минеральной долины доходили сюда и долго не выветривались. Причудливые изломы камней казались одушевленными существами. Мои спутники молчали. Каблуки глухо стучали по плитам лестницы, как по замурованным подвалам таинственного замка.
Подъем продолжался удивительно долго. Наконец мы выбрались наверх, остановились. Черная пасть Дантова ущелья лежала у наших ног.
В сердце притекала храбрость. Мы перебросились несколькими незначительными фразами, окончательно восстановившими наше душевное равновесие, и пошли к скале Спасения. Перевалив ее, мы выходили на старинную пешеходную тропу, проложенную еще черкесами вдоль реки в верховье Фанагорийки.
Высокие дубы, чинары и карагачи колыхали над нами свои могучие ветви. Над головами в облачных окнах, будто горстями, были разбросаны звезды. Такие хрустальные и блескучие бывают только в южном горном небе.
Скала Спасения походила на заваленный вбок гребень бойцового петуха. Она на большую глубину уходила в реку, образовав на дне Фанагорийки каменную чашу.
Виктор перевалил через гребень. Мы осторожно спускались за ним по крутизне. Если бы не выдолбленные в скале ступеньки, при спуске нужно было бы прибегать к веревке.
После скалы Спасения тропа пошла над рекой. Черные стволы буков охраняли ее. Река шумела все больше и больше. Казалось, река течет по дну бездны. Через час шум сменился рокотом. Фанагорийка прорывалась