– Давай, Максим, почаёвничаем да поговорим.
А я уже знал содержание предстоявшего разговора. Он должен был пойти о моём даре улавливать суть мыслительных процессов людей. И проникать в содержание книг, не открывая страниц. Потому как в тот момент опять словно прочитал, о чём думает директор. Но немножко ошибся. Прочитал, да только не всё.
– Давно это у тебя? – спросил Геннадий Тихонович.
– Что именно? – переспросил я.
– Способность угадывать мысли людей. И дословно знать тексты учебников – не заглядывая в сами тексты.
Я сказал когда. «Это» началось примерно спустя шестьдесят дней после злополучного «приземления» с обрыва Хромушкиной горы. Однако о причине, давшей импульс появлению необычного свойства, промолчал.
– Ещё что можешь? – снова спросил директор.
– В смысле?
– В смысле проявления сверхъестественных качеств, недоступных обычным людям.
– Могу наперёд знать, что случится в скором времени. Не всегда и не про всё, но кое-что знаю точно.
– Ну да, ты уже говорил, что нашу школу закроют, – сказал Геннадий Тихонович, не отводя от меня проницательного взгляда. – Но закрытие это вполне понятное – учеников-то в селе раз-два и обчёлся, а в ближайшие годы и того меньше будет.
– А вы переедете на жительство в Ольмаполь!
Хозяин кабинета удивлённо вскинул брови.
– И что мне предстоит делать там?
– Вот этого пока не могу сказать, не знаю, – ответил я, хотя отчётливо увидел, в каком неблагополучии окажется мой собеседник в довольно-таки скором времени.
– Или не хочешь говорить?
– Просто не знаю, – более твёрдо сказал я, покривив душой. Лицо моё запылало от прилившей крови.
– Не хочешь говорить, не надо. Только вот что посоветую тебе, Максим. Времена нынче, сам видишь, какие смутные настали. И народ сейчас пошёл о-ёй! Много среди него не совсем нравственно устойчивых и корыстных людишек повылазило. Ты осторожней будь с ясновиденскими высказываниями-то. При себе их держи, не надо рассказывать о своём даре кому попало. А то можно большую беду на себя накликать.
Почти то же самое, чуть ли не слово в слово, говорил и мой отец.
– В общем, имей в виду, – наставлял Геннадий Тихонович, – что язычок лучше держать на привязи. Понял?
– Да.
– Ну а раз «да», то вернёмся к твоим необычным качествам. На что ещё ты способен?
– Не знаю.
– Гм, опять «не знаю»! А что ты можешь сказать о здоровье окружающих тебя людей?
– Не думал об этом.
– А ты подумай.
– Хорошо.
Думал я не больше полминуты. И выдал:
– У вас проблема с поджелудочной железой.
– Есть такое дело. Но как ты узнал?
– После того как вы упомянули слово «здоровье», о вашей поджелудочной железе я словно вычитал – в пространстве, окружающем вашу голову, в каком-то подобии эфирного облачка. А потом увидел и саму эту штуковину у вас в животе.