Дом Янну, где она жила с двумя незамужними дочерьми (в те дни, когда она не ночевала подле роженицы), находился чуть поодаль, в нескольких десятках шагов на север. Этот дом был дан за Дельхаро в качестве приданого, тот самый старый дом, построенный на сбереженные Хадулой деньги, которые она когда-то украла у своих родителей. Позже, через несколько лет после брака Дельхаро, ее матери удалось заиметь еще одно гнездышко, поменьше и победнее первого, но зато поблизости. Между этими двумя домами было всего два или три других дома.
Так вот оттуда и пришла Амерса в столь неурочный час. Она не боялась ночных призраков, была смелой и решительной девушкой.
– И ты поднялась и пришла поглядеть?
– Я проснулась в страхе, маменька. Я видела, будто девочка умерла, а на твоей руке – черная метка.
– Черная метка?..
– И ты хотела одеть ее в саван. Но когда ты начала ее одевать, твоя рука почернела… и будто ты сунула руку в огонь, чтобы избавиться от черноты.
– Пф! Вещунья! – фыркнула старуха Хадула. – И ведь принесло тебя сюда в такой час!
– Мама, я все никак не могла успокоиться.
– А Криньо что, не слышала, как ты ушла?
– Нет, она спит.
– А ежели она проснется и увидит, что тебя нет рядом, то что она подумает? Да она ж завопит! С ума спятит от страха!
Две сестры действительно ночевали одни в маленьком домике. Амерса была бесстрашной, от нее так и исходила уверенность, словно она была мужчиной. Ведь их отец давно помер, а братья отбыли на чужбину.
– Ты права, маменька, пойду-ка я обратно домой, – заторопилась Амерса. – Я и правда не подумала, что Криньо может проснуться и испугаться, что меня нет рядом.
– Ты можешь остаться здесь, – предложила ей мать. – Как бы только не проснулась Криньо да не перепугалась бы.
Амерса секунду колебалась.
– Маменька, может, я посижу тут, а ты пойдешь домой отдохнуть?
– Нет, – ответила старуха, немного призадумавшись. – Вот и эта ночь почти прошла. Завтра вечером я вернусь домой, а ты останешься здесь. А сейчас давай, иди отсюда. Хорошего дня!
Этот диалог произошел в маленьком, узком коридорчике, прямо перед комнатой, где на все лады храпел Констандис.
Амерса, пришедшая босиком, вышла легким, бесшумным шагом, и мать заперла за ней дверь. Девушка побежала домой. И что ей бояться призраков, если она не боялась даже своего брата Михалиса, которого также называли Муросом. Этот злодей, третий сын Франгоянну, которого та прозвала «басурманским псом», был на три года старше своей сестры Амерсы: однажды он пырнул ее ножом, но та спасла его, не желая сдавать жандармам. Мурос, без сомнения, пырнул бы ее еще, если бы остался на свободе. К счастью, он проявил в другом месте свою тягу к убийствам, и его вовремя заперли в венецианских казематах в старой башне, в Халкиде36.
Вот как это произошло. Мурос был по своей природе несдержанным и вспыльчивым, хотя и обладал острым, женским умом – как говорила