Из окопа на Трифонова хмуро уставился первый номер расчета ДП, бывший студент механического факультета ефрейтор Зверев.
– Здравствуйте, товарищ политрук.
Окоп был отрыт по всем правилам, обеспечивая стрельбу как в поле, так и вдоль завала, в стене были устроены две «лисьи норы», одна пустовала, из другой доносился мощный храп.
– Второй номер мой, Талгат, – уловив невысказанный вопрос, кивнул Зверев.
– Он там себе ничего не поморозит? – озабоченно спросил Трифонов.
Зверев пожал плечами:
– Да не должен, лапником там все хорошо выстлано, ватник да еще две шинели.
– Вы ходили греться?
– Нет, мы – пулеметчики, нам позицию бросать нельзя, – как-то неуверенно ответил Зверев.
Трифонов принюхался.
– Вы что, тут костер жгли, что ли?
В темноте лица Зверева было не видно, но ответ прозвучал виновато:
– Ну да. Холодно, а у нас место высокое, вода на дне не собирается. Да вы не волнуйтесь, товарищ политрук, – заторопился бывший студент. – Мы ж не идиоты – брезентом накрывались.
– Приказ был – соблюдать маскировку. – Трифонов начал злиться. – Объявляю тебе…
Он запнулся. Строго говоря, выговор должен был объявлять командир отделения или командир взвода, политработник таких полномочий не имел. По Уставу политрук Трифонов должен сообщить о происшествии командиру взвода. Николай решил, что ограничится внушением.
– Зверев, ты взрослый человек, должен сам понимать, – на языке вертелось хорошее слово, но политруку оно не пристало. – Мне что, тебя к Медведю волочь? Выговор тебе перед строем объявлять?
– Так тут замерзнуть недолго, – угрюмо ответил пулеметчик.
– Ладно, – вздохнул Николай. – А как вообще, киргиз этот, Талгат твой – он… Надежный?
Зверев посмотрел на храпящий ком.
– Он казах, – поправил бывший студент политрука. – Молчун он, слова не вытянешь, но, по-моему, надежный. И оружие знает – он городской, кажется.
– Ну, ладно, я пойду. – Трифонов поднялся с колена, уже собираясь уходить, и вдруг обернулся. – А Берестов что, правда сам немца ножом снял?
– Правда, – гордо сказал Зверев. – Я сам видел, ну, не видел, я за дорогой смотрел. Но Женька, ну, младший сержант Кошелев, видел. А что?
– Да так, ничего, – пожал плечами Трифонов. – Странно только, он не молодой уже, да и сила тут нужна.
– Андрей Васильевич любого молодого. – Зверев сделал неопределенное движение рукой, показывающее, что Берестов любого молодого заткнет за пояс. – А бегает вовсе как конь.
– Надо же…
Трифонов шел, старательно обходя деревья. За ночь лес хорошо присыпало снегом, если случайно стукнуть ствол, все осыплется, и голые ветви будут демаскировать позиции, да и получить мокрый сугроб на голову не хочется. Несколько раз Николая окликали из окопов, но, узнав политрука, пропускали. Костры, у которых грелись бойцы, уже погасили,